Лукашенко ставит очередной рекорд?!

На иллюстрации - скриншот с сайта БЕЛТА, отрывок из Программы кандидата в президенты на "выборах"-2015, Александра Лукашенко, где громогласно обещано: запрет на повышение старых и введение новых налогов.

С дня инаугурации прошло всего лишь 5 дней, когда общественности стало известно: президентский Декрет № 7 предусматривает введение подоходного налога с процентов, получаемых по некоторым видам банковских депозитов.

То, что превыборные обещания Лукашенко и последующие реальные дела - вещи, существующие в параллельных реальностях, известно давно.

Но, чтобы так быстро, так явно и так ценично... Это уже тянет на своеобразный рекорд. 

Борьба с курением: победит внутренняя свобода, а не внешние барьеры

Хотя я сам, надо признаться, курю, как паровоз, любые здоровые меры по борьбе с курением вызывают у меня лишь чувство одобрения и удовлетворения. Да, я искренне считаю это вредной привычкой, зависимостью и своим слабым местом. Пожалуй, это единственное слабое место, справиться с которым у меня до сих пор не получается.

Я был бы совсем не против бросить, и периодически собираюсь это сделать, но не делаю. И сила воли, ее отсутствие или наличие, тут совершенно не при чем. Надо быть идиотом, чтобы напрягать всю свою силу воли для того, чтобы мучиться остаток своих дней, а ведь практически все, кто бросает «через волю», то есть, ставя перед собой железное ограничение, на самом деле, мучаются. Даже если не говорят об этом вслух.

Избавление от зависимости может проходить с удовольствием и с радостью тогда, когда найден необходимый стимул, через поощрение и соответствующее настроение ума. Я трезво смотрю на вещи: мозгом ты понимаешь что, бросив, только выиграешь, но эмоционально мы, в нашей прекрасной стране, мы все, давно живем в таком мраке, что поймать соответствующее позитивное настроение практически невозможно. Не поэтому ли в Беларуси курят более половины мужчин и немногим меньше женщин, а те, кто бросает, бросают не «на позитиве», а «через волю», ограничивая себя и, тем самым, загоняя в еще большую депрессию. Депрессию, которая вполне может выразиться впоследствии в чем-то другом, не факт, что намного лучшем, чем курение?

Я искренний и позитивный сторонник борьбы с курением тогда, когда это не касается меня лично. В Учреждении, директором которого я являюсь, директорским, то есть, моим, так сказать, распоряжением, у некурящих – дополнительные дни к отпуску. Ради них никто, правда, курить не бросил, но эта капля, это поощрение, это все равно – позитив. Позитив, а не негатив.

Поощрительная политика приносит результаты скорее и безболезненнее, чем запретительная, но и запретительная может быть полезной. С единственным условием: запретительная политика должна быть последовательной и жесткой, запреты – качественными, а не демонстрационными, оставляющими все меньше лазеек. Любая имитация такой политики идет лишь во вред: отдельные запреты, не решающие проблему в целом, вызывают чувство протеста, следовательно, стремление его любыми путями преодолеть, а также восстание чувства собственного достоинства: «Сколько можно уже запрещать?!»

Одна из «фишек» современной Беларуси – Дни трезвости – яркая иллюстрация вышенаписанному тезису: в этот день даже многие трезвенники не прочь выпить. Для кого-то это – «назло», а для кого-то – увлекательный вид спорта: обмани систему (там, где ее обмануть нетрудно).

Последняя инициатива из этой же серии: «блестящий» эксперимент по запрету курения на 19 железнодорожных вокзалах Беларуси.

Все, что касается политики «ЗА здоровый образ жизни» в Беларуси переполнено откровенной фальшью, лицемерием, обманом, незавершенностью и непродуманностью.

Курить на вокзале теперь нельзя, зато в кафетерии можно сколько угодно пить алкоголь – и это, якобы, никому не мешает.

В Минске есть запрет на курение на остановках общественного транспорта, однако и в Минске, как и в Гомеле, был снят полезный запрет на реализацию спиртного после 20.00.

Да, ребята, «пассивное курение» - это большой вред, и у курильщиков не должно быть права наносить его другим. Однако вероятность попасть под «пассивное курение» на открытом воздухе ничтожна мала, тем не менее, запреты вводятся.

Зато под влиянием алкоголя совершается категорическое большинство бытовых преступлений и преступлений в ночное время суток, о чем прекрасно в курсе МВД, тем не менее, запреты снимают. Смею предположить, что за всю историю человечества выкуренная табачная сигарета ни разу не довела кого-то до убийства или хулиганства и членовредительства, зато что до алкоголя – повсеместно и ежедневно. НО! Хотите пить – пейте, хоть залейтесь. Хотите курить – так обложим, что трижды подумаете.

Никто не подумает. Потому что запретительные меры должны быть последовательными и повсеместными. Чтобы в этом чувствовалась целенаправленная политика, а не показуха и хороший информационный повод. О какой запретительной политике может идти речь в стране, где табак и алкоголь – почти самые дешевые в Европе? Чей «президент» прямо говорил, что цены на хлеб, молоко, водку и сигареты государство всегда будет держать низкими, потому что это товары, «без которых человек не проживет»?

Такие меры, как запрет курения на вокзалах – это, с одной стороны, профанация борьбы за здоровый образ жизни, ее подмена и имитация. С другой – часть целенаправленной психологической войны с беларусами, которые должны, по идее, никогда не расслабляться, всегда помнить, что есть запреты, рамки, уголки и «специально отведенные зоны», и чувствовать: жизнь в этих «зонах» - это норма.

Я знаю, что я обязательно брошу курить, сделаю это с радостью и получу от этого удовольствие. Но случится это не под влиянием все новых абсурдных изобретений «борцов за здоровый образ жизни».

Это случится благодаря моей внутренней свободе, которая, неминуемо, победит.

И вопреки абсурдным внешним запретам, которые создаются как будто специально для того, чтобы эта внутренняя свобода протестовала против них, заставляя действовать им наперекор.

"Белавиа": храбрецы, удальцы, молодцы!

Вот в «Белавиа», я считаю, работают молодцы!

Храбрые, отважные, мудрые и спокойные люди. Никакой паники! Это англичане, американцы, русские прекратили летать в Египет, потому что слишком велики риски теракта. А «Белавиа» - ничуть. Мы терактов не боимся.

Да и чего им, тем, кто принимает такие решения, их бояться? Сами они, наверняка, никуда не полетят, люди не глупые, понимают: за неимением российских самолетов, борт страны, единственного военного союзника, да еще и с надписью Belarus, вполне может сойти за мишень.

Сами они все понимают и вряд ли туда полетят. Ну, а, если так, чего им бояться? За своих пассажиров?

Так, ведь, если ничего не случится, то все будет «в шоколаде»: «Мы же говорили, все нормально! Главное – не паниковать, у нас стабильность и на земле, и в воздухе, и даже в Египте».

Если же, не дай Бог, случится какой теракт, так тут уж, извините: «Терроризм – международная угроза, мировой вирус, не мы его создали». Есть же отработанный месседж: «Не мы создали мировой экономический кризис», который работает даже сейчас, когда мировая экономика показывает, в отличие от нашей, вполне приличный рост.

Самое главное тут что? Теракт, он, может, случится, а, может и пронесет. Виноватых в любом случае не в Беларуси будут искать.

А вот если отменить перелеты, то придется, как минимум, вернуть деньги за уже оплаченные билеты. Не отменять – не возвращать: кто не хочет лететь, так это – под вашу ответственность.

Где это видано, чтобы в Беларуси вот запросто так, за здорово живешь, кто-то кому-то деньги возвращал, только из-за каких-то там рисков, которые «не мы создавали»? Раз «не мы создавали», «нас это и не касается».

Воистину, мудро…

PS «Белавиа» - это вообще очень интересный персонаж. Уж очень много людей писало об этой компании самые разные отзывы, и вот лестных я, что-то, не нашел. Добавлю немного из своего личного опыта.

Сел я как-то в «Боинг», ну, понятно, кому принадлежащий. Не помню уже, не то из Еревана летел, не то из Тбилиси. Сиденье – «трешка», три кресла, мое – крайнее возле прохода. Салон полупустой, и я на своей «трешке» - один.

Сел и упал. Ну, то есть со всем этим диваном еще раз присел, уже до пола, как на качельке детской, потому что было оно не закреплено.

Стюардесса обходила через три минуты салон, со стандартным требованием «пристегнуть ремни».

 - Девушка, скажите, а вот зачем мне пристегиваться к незакрепленному сиденью? Чтобы, значит, в случае опасности или, хотя бы, турбулентности, вместе с этой табуреткой по салону летать? Если самого понесет, я хоть за что-то уцеплюсь и шансов на то, что удержу свой собственный вес намного больше, чем на то, что удержу и себя, и ваше, так сказать, сиденье, - озадачился я.

 - Правила есть правила!, - строго ответили мне.

 - То есть я плачу такие деньги, а мне не гарантируют элементарную безопасность даже внутри салона?, - встревожился я?

 - Вы шшшшто, я вам ссссейчччассссс, конечно жжже, привинчу это сиденье? – она реально на меня раздраженно шипит, именно шипит, я не укладываюсь в ее понимание безропотного пассажира.

 - Девушка, может, вы его и не привинтите, но вы как минимум можете мне предложить пересесть, - это предложение компромисса от меня исходит такое…

 - Ну так пересядьте куда хотите!, - кричит и уходит.

Безалаберность, бесхозяйственность и неадекватность – это одно. Но когда они еще умножаются на хамство и неуважение к клиенту, это уже вполне себе диагноз…

Последний вопрос: в какой форме наступит развязка?

Аналитики бодро комментируют высказывания Лукашенко против реформ, как реакцию на требования и Востока, и Запада, у которого Минск просит кредиты.

Как-будто МВФ или Кремлю он приводил аргументы про построенные ледовые дворцы и детские площадки, "машчнейшую медицину", годами накопленное народом добро, а также жаловался на то, что "народу вбрасывают" идеи реформ.

На самом деле, эти его импровизации - это болезненная реакция на итоги президентских выборов. Когда за Татьяну Короткевич, за ее "мирные перемены" (синоним "реформ" и антоним "Майдана") проголосовало 25-30% от пришедших на участки - электората, который политтехнологи называют "болотом", и который ранее никогда не голосовал за оппозицию.

По факту, этот результат создал для Лукашенко два серьезных вызова:

1) Сформулированный в обществе спрос на реформы, на которые он "пойтить не может";

2) 25-30% людей, которых у него "оттяпали", которые готовы осознанно голосовать против него, потому что устоявшиеся порядки их уже крайне не устраивают. Если прибавить к этому числу те 15-20%, которые не ходили, бойотировали или собирали грибы, и которые априори, всегда и во всем против него, это - совершенно новая ситуация для Беларуси, ситуация, в которой он сам уже не может чувствовать себя "всенародно избранным".

По сути, все предыдущие годы за него было большинство, а сегодня у него этого большинства нет, есть только очень неустойчивая половина, неустойчивая от того, что, по мере ухудшения экономической обстановки, она, его половина, будет неминуемо и неуклонно таять...

Все эти мантры про медицину и детские площадки - это послание не МВФ и не Путину, они отлично понимают их цену, это уговоры своего "заблудшего" электората вернуться, не ждать манны небесной и сидеть тихо. Это, как и речь возле избирательной урны про "человека в юбке" - болезненная реакция, на грани обиды, на то, что общество его уже не воспринимает. Или, по крайней мере, воспринимает не так, как ему бы хотелось и к чему он привык...

Что самое интересное, так это то, что подобный расклад создает для него еще и третий, весьма неприятный вызов:

3) Необходимость "привести в чувство" народ, внезапно возжелавший реформ и всяких "мирных перемен", вступает в острое противоречие с необходимостью все же получить те самые кредиты, а, значит, какие-то реформы все же пообещать.

Сегодня ему надо говорить с трибуны, что реформ не будет, а завтра ему надо будет говорить Кристине Лагард, что, на самом деле, он за реформы, просто он так народ успокаивает, чтобы не спугнуть накануне "шоковой терапии"?

Как он будет выбираться из этой вилки - время покажет, это пока неясно.

Что сегодня ясно, так это то, что лед тронулся. Лукашенко не только потерял поддержку минимум половины беларусов, но ему еще и приходится вступать с ними в холодную конфронтацию, не оправдывать их ожидания, противоречить, спорить и убеждать - убеждать словами там, где дела и реальная ситуация очень ярко показывают пустоту этих слов...

В этом раскладе полная потеря поддержки - дело недалекого будущего. Очень недалекого. По большому счету, осталось только дождаться, в какой именно форме наступит развязка...

Мировоззренческая пропасть между беларускими Шнобелем и Нобелем

Постоянно повторяющий, словно мантру, слова о том, что при нем Беларусь состоялась как суверенное государство, первый и пока единственный правитель страны, на самом деле, остается глубоко советским человеком.

Первый беларуский лауреат Нобелевской премии, писательница Светлана Алексиевич, называя себя «советским человеком», на самом деле, не является таковым даже с большой натяжкой.

«Советскость» - это, прежде всего, система. Система, в которой обычный, маленький человек, прежде всего – винтик. У которого нет и не может быть голоса и цена жизни которого – ноль. Которого можно отправить бесплатно строить Беломорканал, и про которого можно сказать «бабы еще нарожают » - как говорил Сталин о больших потерях в ходе Второй мировой войны, притом, о потерях которых могло бы и не случиться, если бы не бездарность правителей и командующих.

Это не какое-то изобретение большевиков, это – тысячелетняя традиция Московского княжества, истоки которого уходят к наследию Золотой орды, частью которой являлась Московия в те времена, когда на наших землях народ уже был терпим к иноверцам и защищался как от тех же татар, так и от крестоносцев так, и от самих московитов.

История России, а потом и СССР, последнего тысячелетия вся стоит на отрицании права человека иметь голос: это подавляющая сила религии, крепостное право, абсолютна власть царя, отсутствие местного самоуправления, и, в конце концов, ГУЛАГ.

История Беларуси до ее подчинения Россией в конце XVIII века (до этого времени наши предки никогда не жили под властью Москвы) – совершенно иная. Мы никогда не подчинялись Орде, написали первую в Европе Конституцию, у нас никогда не было крепостного права, а города жили по Магдебургскому праву, то есть, выбирая своих руководителей, смещая и сменяя их в случае непригодности.

Последние 220 лет нашей истории – период вхождения в Россию, сопровождающийся интенсивной русификацией и уничтожением всего национального, в том числе, и ментальности. Ментальности свободных людей. Людей, которые, в соответствии с московской парадигмой, являются лишь винтиками, и у которых нет и не может быть голоса.

Эти 225 лет, вроде бы, небольшой, по историческим меркам, период, родили свой тип беларуса, и Лукашенко – яркий представитель этого типа, мыслящего так и только так: мы – более европейские, чем московиты, уже за одно это они обязаны нас уважать, однако же хозяин сидит в Москве. Ну а раз в Москве – хозяин, значит и мы здесь живем так, как заведено у хозяина.

Светлана Алексиевич – это совершенно другая история. Она называет себя «советским человеком», хот не является таковым с ментальной точки зрения ни на миллиметр. Возможно, она, как и все мы, «советский человек», как продукт чудовищного смешения взглядов, чувств и восприятий, рождавшийся в котле СССР, переплавляющего отдельных людей и целые народы, человек, чувствующий свою причастность к другим народам, также плавившимся в этом котле. Но ментально светского в ней ничего нет. Равно как и российско-московского.

Потому что Алексиевич – это голос простого «маленького человека». Тот самый голос, в котором ему отказывали власти Российской империи, СССР, а теперь – режимов-наследников СССР. Редкий случай, но уникальность ее творчества, как представляется мне, основана не на сути, ибо суть принадлежит не ей, а ее героям, а на форме: это возможность осознавать и осмысливать целые эпохи через голоса простых «маленьких» людей.

Многие ломают копья вокруг вопроса, что же в Алексиевич, пишущей на русском языке, беларуского, хотя ответ, по-моему, на поверхности: уважение к отдельной личности, внимание к отдельной личности, сочувствие отдельной личности, понимание отдельной личности как человека, а не как статистики, признание права отдельной личности – все это ментальная традиция существовавшая и бывшая главенствующей на наших землях в течение многих столетий, до начала российской военной и духовной оккупации в конце XVIII века. То, что определяет настоящую беларускую толерантность, в отличие от мнимой – пофигизма, культивируемого сейчас большинством.

Настоящую беларускую толерантность, которую лучшие представители нашего народа, зачастую, не осознавая, просто на уровне генов, смогли пронести сквозь два столетия репрессий, уничтожения и унижения.

Лукашенко обиделся на Алексиевич. Та раскритиковала его на пресс-конференции в Берлине за тотальную зависимость от Путина, за то, что он – «на содержании».

"Скажу опять же о наших отдельных "творцах", творческих личностях даже лауреатах Нобелевской премии, которые не успели еще ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну. Это неправильно, это не оппозиционность. Это абсолютно неправильно, потому что Родину, свою землю, как и своих родителей, свою мать не выбирают. Она такая, какая она есть. Если ты плохо говоришь о Родине, стыдишься ее, значит, ты, прежде всего плохой сын", - отреагировал Лукашенко, назвав, мимоходом, себя «страной».

Ассоциируя себя любимого с целой страной, Лукашенко не просто подменяет понятия в целях пропаганды и обмана. Ему удобно и комфортно это делать, потому что он, ментально, советско-московский человек, для которого народа, как и отдельных людей, не существует, а он, если уж у него власть – вся страна.

Удивляет слепота его и ему подобных: несмотря на все более очевидные подтверждения, они до сих пор не видят и не понимают, что современному миру они не нужны, их время прошло, можно быть относительно на плаву сегодня-завтра, но в долгосрочной перспективе – тупик. В условиях мира глобализации, Интернета и все более открывающихся границ, политическая система, где один человек – это страна, а народ, простые люди, соответственно, никто обречена на гибель неминуемо.

Парадокс Шнобелевской и Нобелевской премии становится все более очевидным.

Наверное, все помнят, что А. Лукашенко – не только первый беларуский президент, но и первый в истории независимой Беларуси лауреат мировой Шнобелевской (это перевод на русский такой в оригинале название звучит иначе, понятно)  премии, пародии на Нобеля, вручающейся за «за достижения, которые заставляют сначала засмеяться, а потом — задуматься». Данную награду беларуский правитель получил в 2011 году за то, что в период «молчаливых акций протеста» («Революция через соцсети»), милиция задержала, а суд потом еще и наказал глухонемого беларуса, который «ругался нецензурной бранью».

Символизм этого «достижения», мягко говоря, бьет через край: на фоне молчаливых акций, где простые беларусы протестовали, подчеркивая, что их лишили голоса, милиция арестовала человека, у которого голоса не оказалось не только в переносном, но и в буквальном смысле. Система покарала его, как никогда громко заявив о своей карикатурности в современных условиях.

В этом – вся суть лукашенковской Беларуси, построенной на мировоззрении Орды и Москвы: простой человек ничего не значит и не имеет голоса. И эта московская Беларусь Лукашенко, в глазах мирового сообщества, оказалась достойной лишь Шнобелевской премии: заставляет сначала рассмеяться, а потом – задуматься.

Модель Алексиевич, рупора маленького, обычного, простого человека, получила премию Нобелевскую.

Как говорится, почувствуйте разницу…

Первоначальная публикация в блоге на "Белорусский партизан"

Про «прозрачный» подсчет голосов: не спешите верить в 65%

Многие независимые онлайн-СМИ опубликовали сообщения наблюдателей за выборами, из которых следовало, что они имели возможность находиться рядом со столами, на которых происходил подсчет голосов и видели процесс. Общественность приняла за чистую монету сообщения с этих участков, тем более, что цифры резко отличались от общих официальных итогов: на таких, «демократичных», участках, за Лукашенко, вроде, не 83%, а «всего» 65 – 67%, зато за Короткевич никак не 4%, а 20-25%.

На самом деле, верить этим цифрам, несмотря на «прозрачный» подсчет, можно ровно настолько же, насколько и официальным общим итогам с 83% «ЗА». Объясню, почему.

Потому что, один наблюдатель, даже находящийся в непосредственной близости от стола, может видеть, но не считать. В среднем 10-12 членов комиссий раскладывают бюллетени по стопкам по идее, считают (а, скорее всего, все равно не считают), но наблюдатель не может считать вместе с ними – это ему физически недоступно, уже хотя бы потому, что он один, а их – 12. Он может только видеть, а не считать.

Я дважды наблюдал за подсчетом голов в Украине, который, надо сказать, проходит там вполне прозрачно.

В комиссии обязательно есть представители всех кандидатов. Член комиссии от какого-то кандидата считает голоса другого кандидата. Есть также наблюдатели от всех кандидатов. И, пока член комиссии от кандидата А считает бюллетени за кандидата Б, у него прямо за спиной стоят, и также считают, наблюдатели от кандидата В. На выходе получается, что каждый бюллетень действительно подсчитан, и есть точная общая картина.

Поскольку подсчет проходит через такие фильтры, избирком потом спокойно заверяет протокол своей печатью – он все равно не сможет изменить цифры в протоколе по дороге в ТИК, потому что обман неминуемо раскроется. У нас, напомню, печатью никто ничего не заверяет, и данные по отдельным участкам не публикуются.

И теперь – нашему подсчету и нашему «наблюдатель наблюдал процесс подсчета». Наш наблюдатель может только визуально контролировать действия далеко не всех членов комиссии и может только визуально фиксировать размеры «кучек», по которым раскладывают бюллетени с голосами, поданными за каждого из кандидатов. Он не в состоянии, при этом, точно сказать, находится ли в стопке за Лукашенко 67% или 83%, или 50%, а в стопке за Короткевич – 10%, или 15%. Он может лишь на глаз определять, во сколько раз стопка одного больше или меньше другого, притом, без всякой гарантии, что он точно уследил за всеми членами комиссий и все бюллетени разложены правильно.

В конечном итоге это приводит к тому, что такой наблюдатель, которого «допустили к столу», все равно озвучивает нам цифры, которые написал председатель Ермошинской комиссии. Он озвучивает цифры не свои, потому что он не считает, а цифры Ермошиной, но… добавляя при этом: «я видел подсчет голосов».

Судя по всему, если исходить из анализа разных источников информации, по всей стране было приблизительно несколько десятков таких, «показательных» участков, и на этом основании многие уже сегодня твердо уверены, что в действительности Лукашенко набрал 65% голосов.

Что до меня, то я, скажу мягко, не верю. В 2010 году, на пике индивидуального экономического благополучия отдельных граждан, когда зарплаты были самыми высокими за всю историю, доступные кредиты буквально на все, и святая уверенность, что так оно теперь всегда и будет, независимая социология показывала Лукашенко победу в первом туре с приблизительно 55% голосов. Никаких оснований считать, что последние 5 лет, прошедшие в бесконечных хождениях по кругу, девальвациях, жалобах на «народец» и попытках переложить ответственность за собственные провалы на «внешние факторы», добавили ему популярности, нет.

Экс-депутат Верховного Совета, бывший бизнесмен и политзаключенный Андрей Климов, работавший наблюдателем на участке, говорит, что лично опросил большинство избирателей, и больше половины на его участке проголосовали за Короткевич. Не буду утверждать, насколько это вероятно, но, что сегодня действительно вероятно, так это то, что Лукашенко в первом туре 50% + 1 голос не набрал.

И эта «разводка», с «показательными» участками, призвана, в первую очередь, укоренить среди сомневающихся и не верящих в 83% людей, как внутри страны, так и за рубежом, мысль о том, что, несмотря на явную натяжку (83%, это, скажем прямо, картинка вообще для дураков), он все равно убедительно побеждает, является единственным политиком, и никуда от него не деться.

Зачем это нужно?

Во-первых, это нужно для «западников»: пусть они не верят в 83%, но не сомневаются в том, что Лукашенко – единственный, кого по-настоящему поддерживает народ, и он говорит от его имени.

Во-вторых, это нужно для рядовых членов избирательных комиссий. Их в Беларуси очень много, на самом деле, десятки тысяч человек. Среди такого количества людей не может не быть людей честных, или, хотя бы, с остатками совести. Многие из них, без сомнения, после сотворенного ощущают себя, мягко говоря, не лучшим образом. И вот если они будут уверены, что они лишь «приукрасили», а, на самом деле, «он все равно победил», им будет спокойнее, и они не станут рассказывать правду: ведь, говори – не говори, все равно ничего не изменишь, только с работы вылетишь. А вот, если у них такой уверенности не будет, и они годами будут конфликтовать со своей совестью, то неизвестно, что они выкинут в следующий раз. Если хотя бы 1%, это может быть цифра порядка 1000, заговорит – режим рухнет по принципу домино.

В-третьих, это надо для оппозиционно настроенных граждан. Да, они, конечно, не верят в 83%. Пусть поверят в 65%. Принятие этого, как реальности, убивает веру, волю к тому, чтобы что-то делать, как-то продолжать шевелиться, вгоняет в депрессию и демотивирует. Деморализует. Заставляет или отказываться от деятельности как таковой, или перекидывать свою энергию на конфликты внутри оппозиции, или изобретать какие-то странные, ничего не сулящие, но зато и дистанцирующие от 65% или 83%, сценарии, типа бойкота.

Я не могу ничего утверждать на 100%, поскольку я, как и все те наблюдатели, которые «были подпущены к столу», ничего не считал. Но все то, что мы видим сегодня вокруг себя, и что мы видели еще в субботу 10 октября, заставляет сильно сомневаться в том, что Лукашенко пользуется в настоящее время поддержкой 65% избирателей.

При всей кажущейся стандартности сценария «выборов», очень похоже на то, что внутри системы в 2015 году сработали такие механизмы, которых раньше не было – система эволюционирует под новые вызовы, которые состоят в том, что сейчас Лукашенко уже не в состоянии набрать реальное большинство голосов в первом туре.

Все это требует времени и фактуры для осмысления. Самое первое, что надо сделать – это не верить в 65%.

Или, скажем так, не спешить верить…

Председатель колхоза на трибуне ООН

Вчерашнее выступление А. Лукашенко с трибуны ООН на саммите по устойчивому развитию официальная пропаганда уже преподносит как некое судьбоносное событие. Хотя на деле оно ярко демонстрирует лишь одно: если твоя роль в мировой политике близится к нулю, на глобальном уровне ты выступаешь один раз в 10 лет (в последний раз, в ООН – в 2005 г.), то природа твоя не изменится никогда. Местечковость на уровне председателя колхоза – вот то основное впечатление, которое осталось от выступления Лукашенко.

Саммит по устойчивому развитию - это саммит именно по устойчивому развитию, и его главное предназначение не в ругне с трибун, а в поиске ответов на глобальные вызовы. У белорусского руководителя тут своя точка зрения. Он вполне ответственно заявляет: Беларусь, за годы его правления, выполнила цели тысячелетия, которые связаны с преодолением голода, нищеты, равенства мужчин и женщин, сто процентной грамотности, недопущения дискриминации, социальной стабильности и т. д.

Вот так, не много и не мало: Беларусь выполнила цели тысячелетия. В этом заявлении не хватало штампика о «пятилетке», например: «В прошедшие две пятилетки с моего последнего выступления с этой трибуны…»

Вся пикантность ситуации состоит в том, что из тысячелетия прошло всего 15 лет. У половины стран земного шара показатели в перечисленных сферах не хуже, или намного лучше, чем у Беларуси. Но один только А. Лукашенко считает возможным говорить о том, что это называется «выполнить цели тысячелетия». Потому что, повторюсь, саммит устойчивого развития – это саммит именно устойчивого развития. Главный вопрос для действительно ответственных глобальных игроков состоит не в том, как «накормить бедных», а в том, как сделать позитивные изменения устойчивыми и необратимыми – в этом и есть цели тысячелетия, и фигура Лукашенко на этом фоне – песчинка, не более того.

Но привычный стиль председателя колхоза вытравить сложно, и белорусского председателя несет. Он отчитался о том, что «выполнил», после чего перешел к перечню волнующих его вопросов. Он же «выполнил» задание, имеет право сказать, как надо дальше работать, чтобы он дальше «выполнял цели тысячелетия».

Поучил весь мир демократии, попенял за своих друзей Саддами и Муаммара (последний, закончивший жизненный путь со штыком в заднем проходе, в представлении Лукашенко был «распят», фактически мученик, как Христос, не менее), потребовал прекратить «убивать людей» и начинать «кормить бедных».

В этом и есть понимание модели «устойчивого развития» от Александра Лукашенко, которая и говорит лучше всего о том, что на мировом уровне ему ни сказать, ни делать – нечего.

Модель, предлагаемая им, сводится к следующему: «В мире существуют государства эффективные, а, значит, сильные и богатые, и государства неэффективные, то есть бедные, но гордые. Неэффективные государства, являясь бедными, но гордыми, в силу своей гордости эволюционировать в эффективные не собираются: они будут стоять на месте, ими будут править диктаторские династии, если народ будет восставать, с ним будут расправляться, но никто не имеет права на это реагировать. И, вместо реагирования, надо просто кормить бедных людей».

Что такое «кормить бедных людей» в понимании таких руководителей, как Лукашенко, известно любому, кто хотя бы минимально следит за мировой политикой. Любая глобальная инициатива по позитивным изменениям начинается со всеобщего утверждения идеи как правильной, а потом наступает торг. Государства отсталые (в первую очередь, как раз, такие, диктаторские), просто говорят: «А у нас ресурсов нет, и, чтобы инициатива действительно стала глобальной, богатые страны должны скинуться так, чтобы хватило всем, нам, в первую очередь».

С развитием, тем более устойчивым, это не имеет ничего общего. И мир, в большинстве своем, это понимает, и, с огромным трудом, преодолевая сопротивление таких личностей, как Лукашенко, ищет оптимальные пути.

Идеальная модель правления по Лукашенко, его мечта, к которой он всегда стремится, выглядит следующим образом: есть крупные и богатые центры, и есть он, и богатые дают ему, а он, тут, на месте, «кормит бедных людей». Это, в общем, роль провинциального руководителя времен СССР, с которой, судя по всему, белорусский председатель сжился навсегда. Долгие годы «решать проблемы республики» можно было ездить в Москву, но Москва, кажется, выдохлась. И трибуна ООН оказалась как нельзя кстати для призыва «кормить бедных людей».

И, хотя и вне контекста, хотя и не по теме, хотя и местечково, хотя и безграмотно и неполиткорректно, но… Но пришлось говорить именно там и именно это, потому что других возможностей и трибун не просматривается.

Не так и часто на глобальные площадки зовут председателей колхозов.