Вещь в себе

Для того, чтобы понять истинную цену государству, в котором живёшь, необходимо лишь воображение. Для того, чтобы суметь представить себя в роли потерпевшего.

Именно потерпевшего. Не бенифициара (получателя регулярной «пусть маленькой, зато без задержек» пенсии или какого-нибудь пособия), а потерпевшего в какой-нибудь простой, банальной, бытовой, повседневной, в общем – ситуации. Потому что «маленькая, зато без задержек» пенсия теряет всякий смысл, если её получатель прекращает своё физическое существование.

Под Веткой горел рейсовый автобус. Двери были заблокированы, люди и спасатели выбивали окна. Пассажиры подверглись смертельной опасности, слава Богу, все целы. Могло быть иначе. За последнее время это уже далеко не первый случай, когда самые обычные люди подверглись смертельной опасности в самой обычной ситуации. Почему важно посмотреть на это с государственной точки зрения? Потому, что умные люди на ошибках (и других форс-мажорах) учатся и делают всё, чтобы они не повторялись. Но то – умные люди. У нас в государстве все немножко по-другому. Лично у меня нет ни малейших сомнений, что по результатам проверки этого инцидента не будет выявлено ни одного виновного. А техника, скажут, она исправная была. Трагическая случайность, с кем не бывает.

Когда в минском медицинском центре умерла пациентка, молодая девочка Юлия Кубарева, виновные нашлись моментально. Были выявлены и представлены перед судом, а частный центр, на всякий случай, национализирован. Подобную расторопность правоохранительных органов в деле наказания виновных можно только приветствовать (хотя наксолько адекватна мера с национализацией медцентра – вопрос очень спорный). Это мы видим на примере борьбы с угрозами, исходящими от частных предприятий.

Зато вот несколько месяцев назад несколько десятков школьников отравились в Мозыре глазированными сырками. Они в школе обедали и отравились просроченными сырками, поставленными с комбината школьного питания. Была проведена проверка и заведено дело. Проверка – проверкой, но дело вскоре закрыли, объявив общественности, что: «невозможно установить виновных».

То есть на государственном предприятии продукты получаются, отгружаются и т. д. – без всяких ведомостей, без контроля, накладных и т. д.? Так? Никто нигде не расписывается. ШофЕр привез, сгрузил, увёз, раздал – «и ваших нет». Нет виновных, НО: все дети пострадали, и любой из детей мог бы и умереть, не дай Бог. Но виновных нет, потому что это вам не частный «Экомедсервис», а вполне себе государственный комбинат школьного питания.

После этого надо со спокойной душой отправлять детей в школы и детсады и ни о чем не волноваться. Приходится, потому что выбора нет – это наше государство, другого нет. Как и виноватых.

Другой случай, взбудораживший город. У водителя автобуса № 17 случился припадок эпилепсии, не где-нибудь под пивной, а вполне себе на рабочем месте, да ещё и в одном из реально людных мест. За припадком эпилепсии случился выезд полного автобуса с проезжей части, въезд его же в Пионерский скверик, где отдыхали люди. Женщина погибла.

Никаких сюрпризов: виноватых тоже нет. У водителя, оказывается, был «единичный приступ эпилепсии», необъяснимый, притом, как следует из опубликованного диагноза.

«Эпилепсия — хроническая, болезнь, характеризующаяся рецидивирующими расстройствами деятельности мозга, чаще в форме приступов потери сознания с судорогами или без них и сопровождающаяся разнообразными изменениями личности» 

- определение эпилепсии. Хроническая болезнь. Что такое «единичный случай» - мне google не выдал таких материалов, где бы это было. Словосочетание встречается в паре с другим возможным диагнозом: синдром. НО синдром – это тоже своего рода заболевание, которое диагностируется.

Ни один из врачей, с кем приходилось беседовать, не смог ни сказать, ни вспомнить из практики других случаев «единичных и необъяснимых» приступов эпилепсии. Особенно у водителей за рулём государственных автобусов.

И вот имеем ситуацию: за рулём автобуса, принадлежащего автопарку, контрольный пакет акций которого в собственности государства, находится водитель, у которого случается приступ эпилепсии в результате чего гибнет человек. Вариантов всего два: или выдумывать небылицы, или поставить вопрос ребром: как эпилептик получил права, как он вообще оказался на этой работе?

Когда я начал поднимать этот вопрос в публичном пространстве и через обращения в автопарк и прокуратуру, мне позвонил заместитель директора АП № 1 Гомеля, который объяснял, что нет смысла поднимать шум, потому что водитель проходил все медкомиссии, все с ним было всегда замечательно, поэтому, действительно – виноватых нет.

Но кто сказал, что медкомиссию нельзя пройти и имея хронические заболевания? А коррупцию медиков кто-то отменял? В Витебске вон разоблачили одного, который тоже медкомиссиями занимался – целый взвод здоровых парней от армии освободил. Но с этим же разбираться надо! А разбираться, значит, признать, что в системе есть проблемы – не от хорошей жизни врачи взятки берут, ох, не от хорошей. И государство придумывает небылицу, и – виноватых нет.

Вот поэтому я ни секунды не сомневаюсь, что и по результатам возгорания автобуса под Веткой виноватых не будет. И с людьми все будет ОК, и техника, скажут, была в порядке. А объяснение… Ну… «Единичный и необъяснимый случай возгорания».

А это значит, что никто из нас не застрахован, просто идя по улице, по пешеходной её части, просто попасть под автобус. Просто съев что-то государственное, просто попасть в больницу. Просто отправляясь на работу, просто загореться в том же автобусе. И т. д. и т. д. и т. п. До бесконечности.

Роль государства, по идее, в первую очередь состоит в том, чтобы человека защищать. Само понятие именно так и появилось. Регулировать общественные отношения с тем, чтобы человек стал более защищённым: от преступников внутри сообщества и от внешних захватчиков. Это потом оно уже стало присваивать себе всё больше функций и полномочий – грех не пользоваться ситуацией, если на силовую (защитную, изначально) функцию у тебя монополия.

С точки зрения обеспечения гражданам безопасности, наше государство давно превратилось в вещь в себе. Правоохранительные органы работают, когда надо, ударно и по-стахановски. Когда не надо – тоже. Но когда дело касается ситуаций, в которых люди могут страдать, рисковать и даже погибать на «пустом месте», просто потому что где-то в дебрях государственной машины сидят разгильдяи, или сама по себе система – подгнила, тут всё и заканчивается. Государство у нас само себя виновным не признаёт и само себя не проверяет.

Неподконтрольное, закрытое от общества, оно существует само по себе: «Вот, мы тут есть, с такими автобусами и глазированными сырками, мы есть такие и такие и будем, а вас мы, в общем-то, в упор не видим. Мы можем вам не нравиться, но выбора у вас нет. Не верите – спросите. «Правоохранительные органы», которые работают у нас по-стахановски даже тогда, когда не надо и там, где не надо, убедительно всё объяснят.

Неподконтрольное, закрытое от общество, холодное и чужое. Вещь в себе.


Для блога на сайте "Сильные новости"