Поиск

четверг, 12 ноября 2015 г.

Лукашенко ставит очередной рекорд?!


На иллюстрации - скриншот с сайта БЕЛТА, отрывок из Программы кандидата в президенты на "выборах"-2015, Александра Лукашенко, где громогласно обещано: запрет на повышение старых и введение новых налогов.

С дня инаугурации прошло всего лишь 5 дней, когда общественности стало известно: президентский Декрет № 7 предусматривает введение подоходного налога с процентов, получаемых по некоторым видам банковских депозитов.

То, что превыборные обещания Лукашенко и последующие реальные дела - вещи, существующие в параллельных реальностях, известно давно.

Но, чтобы так быстро, так явно и так ценично... Это уже тянет на своеобразный рекорд. 

среда, 11 ноября 2015 г.

Борьба с курением: победит внутренняя свобода, а не внешние барьеры


Хотя я сам, надо признаться, курю, как паровоз, любые здоровые меры по борьбе с курением вызывают у меня лишь чувство одобрения и удовлетворения. Да, я искренне считаю это вредной привычкой, зависимостью и своим слабым местом. Пожалуй, это единственное слабое место, справиться с которым у меня до сих пор не получается.

Я был бы совсем не против бросить, и периодически собираюсь это сделать, но не делаю. И сила воли, ее отсутствие или наличие, тут совершенно не при чем. Надо быть идиотом, чтобы напрягать всю свою силу воли для того, чтобы мучиться остаток своих дней, а ведь практически все, кто бросает «через волю», то есть, ставя перед собой железное ограничение, на самом деле, мучаются. Даже если не говорят об этом вслух.

Избавление от зависимости может проходить с удовольствием и с радостью тогда, когда найден необходимый стимул, через поощрение и соответствующее настроение ума. Я трезво смотрю на вещи: мозгом ты понимаешь что, бросив, только выиграешь, но эмоционально мы, в нашей прекрасной стране, мы все, давно живем в таком мраке, что поймать соответствующее позитивное настроение практически невозможно. Не поэтому ли в Беларуси курят более половины мужчин и немногим меньше женщин, а те, кто бросает, бросают не «на позитиве», а «через волю», ограничивая себя и, тем самым, загоняя в еще большую депрессию. Депрессию, которая вполне может выразиться впоследствии в чем-то другом, не факт, что намного лучшем, чем курение?

Я искренний и позитивный сторонник борьбы с курением тогда, когда это не касается меня лично. В Учреждении, директором которого я являюсь, директорским, то есть, моим, так сказать, распоряжением, у некурящих – дополнительные дни к отпуску. Ради них никто, правда, курить не бросил, но эта капля, это поощрение, это все равно – позитив. Позитив, а не негатив.

Поощрительная политика приносит результаты скорее и безболезненнее, чем запретительная, но и запретительная может быть полезной. С единственным условием: запретительная политика должна быть последовательной и жесткой, запреты – качественными, а не демонстрационными, оставляющими все меньше лазеек. Любая имитация такой политики идет лишь во вред: отдельные запреты, не решающие проблему в целом, вызывают чувство протеста, следовательно, стремление его любыми путями преодолеть, а также восстание чувства собственного достоинства: «Сколько можно уже запрещать?!»

Одна из «фишек» современной Беларуси – Дни трезвости – яркая иллюстрация вышенаписанному тезису: в этот день даже многие трезвенники не прочь выпить. Для кого-то это – «назло», а для кого-то – увлекательный вид спорта: обмани систему (там, где ее обмануть нетрудно).

Последняя инициатива из этой же серии: «блестящий» эксперимент по запрету курения на 19 железнодорожных вокзалах Беларуси.

Все, что касается политики «ЗА здоровый образ жизни» в Беларуси переполнено откровенной фальшью, лицемерием, обманом, незавершенностью и непродуманностью.

Курить на вокзале теперь нельзя, зато в кафетерии можно сколько угодно пить алкоголь – и это, якобы, никому не мешает.

В Минске есть запрет на курение на остановках общественного транспорта, однако и в Минске, как и в Гомеле, был снят полезный запрет на реализацию спиртного после 20.00.

Да, ребята, «пассивное курение» - это большой вред, и у курильщиков не должно быть права наносить его другим. Однако вероятность попасть под «пассивное курение» на открытом воздухе ничтожна мала, тем не менее, запреты вводятся.

Зато под влиянием алкоголя совершается категорическое большинство бытовых преступлений и преступлений в ночное время суток, о чем прекрасно в курсе МВД, тем не менее, запреты снимают. Смею предположить, что за всю историю человечества выкуренная табачная сигарета ни разу не довела кого-то до убийства или хулиганства и членовредительства, зато что до алкоголя – повсеместно и ежедневно. НО! Хотите пить – пейте, хоть залейтесь. Хотите курить – так обложим, что трижды подумаете.

Никто не подумает. Потому что запретительные меры должны быть последовательными и повсеместными. Чтобы в этом чувствовалась целенаправленная политика, а не показуха и хороший информационный повод. О какой запретительной политике может идти речь в стране, где табак и алкоголь – почти самые дешевые в Европе? Чей «президент» прямо говорил, что цены на хлеб, молоко, водку и сигареты государство всегда будет держать низкими, потому что это товары, «без которых человек не проживет»?

Такие меры, как запрет курения на вокзалах – это, с одной стороны, профанация борьбы за здоровый образ жизни, ее подмена и имитация. С другой – часть целенаправленной психологической войны с беларусами, которые должны, по идее, никогда не расслабляться, всегда помнить, что есть запреты, рамки, уголки и «специально отведенные зоны», и чувствовать: жизнь в этих «зонах» - это норма.

Я знаю, что я обязательно брошу курить, сделаю это с радостью и получу от этого удовольствие. Но случится это не под влиянием все новых абсурдных изобретений «борцов за здоровый образ жизни».

Это случится благодаря моей внутренней свободе, которая, неминуемо, победит.


И вопреки абсурдным внешним запретам, которые создаются как будто специально для того, чтобы эта внутренняя свобода протестовала против них, заставляя действовать им наперекор.

вторник, 10 ноября 2015 г.

"Белавиа": храбрецы, удальцы, молодцы!



Вот в «Белавиа», я считаю, работают молодцы!

Храбрые, отважные, мудрые и спокойные люди. Никакой паники! Это англичане, американцы, русские прекратили летать в Египет, потому что слишком велики риски теракта. А «Белавиа» - ничуть. Мы терактов не боимся.

Да и чего им, тем, кто принимает такие решения, их бояться? Сами они, наверняка, никуда не полетят, люди не глупые, понимают: за неимением российских самолетов, борт страны, единственного военного союзника, да еще и с надписью Belarus, вполне может сойти за мишень.

Сами они все понимают и вряд ли туда полетят. Ну, а, если так, чего им бояться? За своих пассажиров?

Так, ведь, если ничего не случится, то все будет «в шоколаде»: «Мы же говорили, все нормально! Главное – не паниковать, у нас стабильность и на земле, и в воздухе, и даже в Египте».

Если же, не дай Бог, случится какой теракт, так тут уж, извините: «Терроризм – международная угроза, мировой вирус, не мы его создали». Есть же отработанный месседж: «Не мы создали мировой экономический кризис», который работает даже сейчас, когда мировая экономика показывает, в отличие от нашей, вполне приличный рост.

Самое главное тут что? Теракт, он, может, случится, а, может и пронесет. Виноватых в любом случае не в Беларуси будут искать.

А вот если отменить перелеты, то придется, как минимум, вернуть деньги за уже оплаченные билеты. Не отменять – не возвращать: кто не хочет лететь, так это – под вашу ответственность.
Где это видано, чтобы в Беларуси вот запросто так, за здорово живешь, кто-то кому-то деньги возвращал, только из-за каких-то там рисков, которые «не мы создавали»? Раз «не мы создавали», «нас это и не касается».

Воистину, мудро…

PS «Белавиа» - это вообще очень интересный персонаж. Уж очень много людей писало об этой компании самые разные отзывы, и вот лестных я, что-то, не нашел. Добавлю немного из своего личного опыта.

Сел я как-то в «Боинг», ну, понятно, кому принадлежащий. Не помню уже, не то из Еревана летел, не то из Тбилиси. Сиденье – «трешка», три кресла, мое – крайнее возле прохода. Салон полупустой, и я на своей «трешке» - один.

Сел и упал. Ну, то есть со всем этим диваном еще раз присел, уже до пола, как на качельке детской, потому что было оно не закреплено.

Стюардесса обходила через три минуты салон, со стандартным требованием «пристегнуть ремни».

 - Девушка, скажите, а вот зачем мне пристегиваться к незакрепленному сиденью? Чтобы, значит, в случае опасности или, хотя бы, турбулентности, вместе с этой табуреткой по салону летать? Если самого понесет, я хоть за что-то уцеплюсь и шансов на то, что удержу свой собственный вес намного больше, чем на то, что удержу и себя, и ваше, так сказать, сиденье, - озадачился я.

 - Правила есть правила!, - строго ответили мне.

 - То есть я плачу такие деньги, а мне не гарантируют элементарную безопасность даже внутри салона?, - встревожился я?

 - Вы шшшшто, я вам ссссейчччассссс, конечно жжже, привинчу это сиденье? – она реально на меня раздраженно шипит, именно шипит, я не укладываюсь в ее понимание безропотного пассажира.

 - Девушка, может, вы его и не привинтите, но вы как минимум можете мне предложить пересесть, - это предложение компромисса от меня исходит такое…

 - Ну так пересядьте куда хотите!, - кричит и уходит.


Безалаберность, бесхозяйственность и неадекватность – это одно. Но когда они еще умножаются на хамство и неуважение к клиенту, это уже вполне себе диагноз…

пятница, 6 ноября 2015 г.

Последний вопрос: в какой форме наступит развязка?


Аналитики бодро комментируют высказывания Лукашенко против реформ, как реакцию на требования и Востока, и Запада, у которого Минск просит кредиты.

Как-будто МВФ или Кремлю он приводил аргументы про построенные ледовые дворцы и детские площадки, "машчнейшую медицину", годами накопленное народом добро, а также жаловался на то, что "народу вбрасывают" идеи реформ.

На самом деле, эти его импровизации - это болезненная реакция на итоги президентских выборов. Когда за Татьяну Короткевич, за ее "мирные перемены" (синоним "реформ" и антоним "Майдана") проголосовало 25-30% от пришедших на участки - электората, который политтехнологи называют "болотом", и который ранее никогда не голосовал за оппозицию.

По факту, этот результат создал для Лукашенко два серьезных вызова:

1) Сформулированный в обществе спрос на реформы, на которые он "пойтить не может";

2) 25-30% людей, которых у него "оттяпали", которые готовы осознанно голосовать против него, потому что устоявшиеся порядки их уже крайне не устраивают. Если прибавить к этому числу те 15-20%, которые не ходили, бойотировали или собирали грибы, и которые априори, всегда и во всем против него, это - совершенно новая ситуация для Беларуси, ситуация, в которой он сам уже не может чувствовать себя "всенародно избранным".

По сути, все предыдущие годы за него было большинство, а сегодня у него этого большинства нет, есть только очень неустойчивая половина, неустойчивая от того, что, по мере ухудшения экономической обстановки, она, его половина, будет неминуемо и неуклонно таять...

Все эти мантры про медицину и детские площадки - это послание не МВФ и не Путину, они отлично понимают их цену, это уговоры своего "заблудшего" электората вернуться, не ждать манны небесной и сидеть тихо. Это, как и речь возле избирательной урны про "человека в юбке" - болезненная реакция, на грани обиды, на то, что общество его уже не воспринимает. Или, по крайней мере, воспринимает не так, как ему бы хотелось и к чему он привык...

Что самое интересное, так это то, что подобный расклад создает для него еще и третий, весьма неприятный вызов:

3) Необходимость "привести в чувство" народ, внезапно возжелавший реформ и всяких "мирных перемен", вступает в острое противоречие с необходимостью все же получить те самые кредиты, а, значит, какие-то реформы все же пообещать.

Сегодня ему надо говорить с трибуны, что реформ не будет, а завтра ему надо будет говорить Кристине Лагард, что, на самом деле, он за реформы, просто он так народ успокаивает, чтобы не спугнуть накануне "шоковой терапии"?

Как он будет выбираться из этой вилки - время покажет, это пока неясно.

Что сегодня ясно, так это то, что лед тронулся. Лукашенко не только потерял поддержку минимум половины беларусов, но ему еще и приходится вступать с ними в холодную конфронтацию, не оправдывать их ожидания, противоречить, спорить и убеждать - убеждать словами там, где дела и реальная ситуация очень ярко показывают пустоту этих слов...

В этом раскладе полная потеря поддержки - дело недалекого будущего. Очень недалекого. По большому счету, осталось только дождаться, в какой именно форме наступит развязка...

понедельник, 26 октября 2015 г.

Мировоззренческая пропасть между беларускими Шнобелем и Нобелем

Постоянно повторяющий, словно мантру, слова о том, что при нем Беларусь состоялась как суверенное государство, первый и пока единственный правитель страны, на самом деле, остается глубоко советским человеком.

Первый беларуский лауреат Нобелевской премии, писательница Светлана Алексиевич, называя себя «советским человеком», на самом деле, не является таковым даже с большой натяжкой.

«Советскость» - это, прежде всего, система. Система, в которой обычный, маленький человек, прежде всего – винтик. У которого нет и не может быть голоса и цена жизни которого – ноль. Которого можно отправить бесплатно строить Беломорканал, и про которого можно сказать «бабы еще нарожают » - как говорил Сталин о больших потерях в ходе Второй мировой войны, притом, о потерях которых могло бы и не случиться, если бы не бездарность правителей и командующих.

Это не какое-то изобретение большевиков, это – тысячелетняя традиция Московского княжества, истоки которого уходят к наследию Золотой орды, частью которой являлась Московия в те времена, когда на наших землях народ уже был терпим к иноверцам и защищался как от тех же татар, так и от крестоносцев так, и от самих московитов.

История России, а потом и СССР, последнего тысячелетия вся стоит на отрицании права человека иметь голос: это подавляющая сила религии, крепостное право, абсолютна власть царя, отсутствие местного самоуправления, и, в конце концов, ГУЛАГ.

История Беларуси до ее подчинения Россией в конце XVIII века (до этого времени наши предки никогда не жили под властью Москвы) – совершенно иная. Мы никогда не подчинялись Орде, написали первую в Европе Конституцию, у нас никогда не было крепостного права, а города жили по Магдебургскому праву, то есть, выбирая своих руководителей, смещая и сменяя их в случае непригодности.

Последние 220 лет нашей истории – период вхождения в Россию, сопровождающийся интенсивной русификацией и уничтожением всего национального, в том числе, и ментальности. Ментальности свободных людей. Людей, которые, в соответствии с московской парадигмой, являются лишь винтиками, и у которых нет и не может быть голоса.
Эти 225 лет, вроде бы, небольшой, по историческим меркам, период, родили свой тип беларуса, и Лукашенко – яркий представитель этого типа, мыслящего так и только так: мы – более европейские, чем московиты, уже за одно это они обязаны нас уважать, однако же хозяин сидит в Москве. Ну а раз в Москве – хозяин, значит и мы здесь живем так, как заведено у хозяина.

Светлана Алексиевич – это совершенно другая история. Она называет себя «советским человеком», хот не является таковым с ментальной точки зрения ни на миллиметр. Возможно, она, как и все мы, «советский человек», как продукт чудовищного смешения взглядов, чувств и восприятий, рождавшийся в котле СССР, переплавляющего отдельных людей и целые народы, человек, чувствующий свою причастность к другим народам, также плавившимся в этом котле. Но ментально светского в ней ничего нет. Равно как и российско-московского.

Потому что Алексиевич – это голос простого «маленького человека». Тот самый голос, в котором ему отказывали власти Российской империи, СССР, а теперь – режимов-наследников СССР. Редкий случай, но уникальность ее творчества, как представляется мне, основана не на сути, ибо суть принадлежит не ей, а ее героям, а на форме: это возможность осознавать и осмысливать целые эпохи через голоса простых «маленьких» людей.

Многие ломают копья вокруг вопроса, что же в Алексиевич, пишущей на русском языке, беларуского, хотя ответ, по-моему, на поверхности: уважение к отдельной личности, внимание к отдельной личности, сочувствие отдельной личности, понимание отдельной личности как человека, а не как статистики, признание права отдельной личности – все это ментальная традиция существовавшая и бывшая главенствующей на наших землях в течение многих столетий, до начала российской военной и духовной оккупации в конце XVIII века. То, что определяет настоящую беларускую толерантность, в отличие от мнимой – пофигизма, культивируемого сейчас большинством.

Настоящую беларускую толерантность, которую лучшие представители нашего народа, зачастую, не осознавая, просто на уровне генов, смогли пронести сквозь два столетия репрессий, уничтожения и унижения.

Лукашенко обиделся на Алексиевич. Та раскритиковала его на пресс-конференции в Берлине за тотальную зависимость от Путина, за то, что он – «на содержании».

"Скажу опять же о наших отдельных "творцах", творческих личностях даже лауреатах Нобелевской премии, которые не успели еще ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну. Это неправильно, это не оппозиционность. Это абсолютно неправильно, потому что Родину, свою землю, как и своих родителей, свою мать не выбирают. Она такая, какая она есть. Если ты плохо говоришь о Родине, стыдишься ее, значит, ты, прежде всего плохой сын", - отреагировал Лукашенко, назвав, мимоходом, себя «страной».

Ассоциируя себя любимого с целой страной, Лукашенко не просто подменяет понятия в целях пропаганды и обмана. Ему удобно и комфортно это делать, потому что он, ментально, советско-московский человек, для которого народа, как и отдельных людей, не существует, а он, если уж у него власть – вся страна.

Удивляет слепота его и ему подобных: несмотря на все более очевидные подтверждения, они до сих пор не видят и не понимают, что современному миру они не нужны, их время прошло, можно быть относительно на плаву сегодня-завтра, но в долгосрочной перспективе – тупик. В условиях мира глобализации, Интернета и все более открывающихся границ, политическая система, где один человек – это страна, а народ, простые люди, соответственно, никто обречена на гибель неминуемо.

Парадокс Шнобелевской и Нобелевской премии становится все более очевидным.
Наверное, все помнят, что А. Лукашенко – не только первый беларуский президент, но и первый в истории независимой Беларуси лауреат мировой Шнобелевской (это перевод на русский такой в оригинале название звучит иначе, понятно)  премии, пародии на Нобеля, вручающейся за «за достижения, которые заставляют сначала засмеяться, а потом — задуматься». Данную награду беларуский правитель получил в 2011 году за то, что в период «молчаливых акций протеста» («Революция через соцсети»), милиция задержала, а суд потом еще и наказал глухонемого беларуса, который «ругался нецензурной бранью».

Символизм этого «достижения», мягко говоря, бьет через край: на фоне молчаливых акций, где простые беларусы протестовали, подчеркивая, что их лишили голоса, милиция арестовала человека, у которого голоса не оказалось не только в переносном, но и в буквальном смысле. Система покарала его, как никогда громко заявив о своей карикатурности в современных условиях.

В этом – вся суть лукашенковской Беларуси, построенной на мировоззрении Орды и Москвы: простой человек ничего не значит и не имеет голоса. И эта московская Беларусь Лукашенко, в глазах мирового сообщества, оказалась достойной лишь Шнобелевской премии: заставляет сначала рассмеяться, а потом – задуматься.

Модель Алексиевич, рупора маленького, обычного, простого человека, получила премию Нобелевскую.


Как говорится, почувствуйте разницу…

Первоначальная публикация в блоге на "Белорусский партизан"

среда, 14 октября 2015 г.

Про «прозрачный» подсчет голосов: не спешите верить в 65%

Многие независимые онлайн-СМИ опубликовали сообщения наблюдателей за выборами, из которых следовало, что они имели возможность находиться рядом со столами, на которых происходил подсчет голосов и видели процесс. Общественность приняла за чистую монету сообщения с этих участков, тем более, что цифры резко отличались от общих официальных итогов: на таких, «демократичных», участках, за Лукашенко, вроде, не 83%, а «всего» 65 – 67%, зато за Короткевич никак не 4%, а 20-25%.

На самом деле, верить этим цифрам, несмотря на «прозрачный» подсчет, можно ровно настолько же, насколько и официальным общим итогам с 83% «ЗА». Объясню, почему.

Потому что, один наблюдатель, даже находящийся в непосредственной близости от стола, может видеть, но не считать. В среднем 10-12 членов комиссий раскладывают бюллетени по стопкам по идее, считают (а, скорее всего, все равно не считают), но наблюдатель не может считать вместе с ними – это ему физически недоступно, уже хотя бы потому, что он один, а их – 12. Он может только видеть, а не считать.

Я дважды наблюдал за подсчетом голов в Украине, который, надо сказать, проходит там вполне прозрачно.

В комиссии обязательно есть представители всех кандидатов. Член комиссии от какого-то кандидата считает голоса другого кандидата. Есть также наблюдатели от всех кандидатов. И, пока член комиссии от кандидата А считает бюллетени за кандидата Б, у него прямо за спиной стоят, и также считают, наблюдатели от кандидата В. На выходе получается, что каждый бюллетень действительно подсчитан, и есть точная общая картина.

Поскольку подсчет проходит через такие фильтры, избирком потом спокойно заверяет протокол своей печатью – он все равно не сможет изменить цифры в протоколе по дороге в ТИК, потому что обман неминуемо раскроется. У нас, напомню, печатью никто ничего не заверяет, и данные по отдельным участкам не публикуются.

И теперь – нашему подсчету и нашему «наблюдатель наблюдал процесс подсчета». Наш наблюдатель может только визуально контролировать действия далеко не всех членов комиссии и может только визуально фиксировать размеры «кучек», по которым раскладывают бюллетени с голосами, поданными за каждого из кандидатов. Он не в состоянии, при этом, точно сказать, находится ли в стопке за Лукашенко 67% или 83%, или 50%, а в стопке за Короткевич – 10%, или 15%. Он может лишь на глаз определять, во сколько раз стопка одного больше или меньше другого, притом, без всякой гарантии, что он точно уследил за всеми членами комиссий и все бюллетени разложены правильно.

В конечном итоге это приводит к тому, что такой наблюдатель, которого «допустили к столу», все равно озвучивает нам цифры, которые написал председатель Ермошинской комиссии. Он озвучивает цифры не свои, потому что он не считает, а цифры Ермошиной, но… добавляя при этом: «я видел подсчет голосов».

Судя по всему, если исходить из анализа разных источников информации, по всей стране было приблизительно несколько десятков таких, «показательных» участков, и на этом основании многие уже сегодня твердо уверены, что в действительности Лукашенко набрал 65% голосов.

Что до меня, то я, скажу мягко, не верю. В 2010 году, на пике индивидуального экономического благополучия отдельных граждан, когда зарплаты были самыми высокими за всю историю, доступные кредиты буквально на все, и святая уверенность, что так оно теперь всегда и будет, независимая социология показывала Лукашенко победу в первом туре с приблизительно 55% голосов. Никаких оснований считать, что последние 5 лет, прошедшие в бесконечных хождениях по кругу, девальвациях, жалобах на «народец» и попытках переложить ответственность за собственные провалы на «внешние факторы», добавили ему популярности, нет.

Экс-депутат Верховного Совета, бывший бизнесмен и политзаключенный Андрей Климов, работавший наблюдателем на участке, говорит, что лично опросил большинство избирателей, и больше половины на его участке проголосовали за Короткевич. Не буду утверждать, насколько это вероятно, но, что сегодня действительно вероятно, так это то, что Лукашенко в первом туре 50% + 1 голос не набрал.

И эта «разводка», с «показательными» участками, призвана, в первую очередь, укоренить среди сомневающихся и не верящих в 83% людей, как внутри страны, так и за рубежом, мысль о том, что, несмотря на явную натяжку (83%, это, скажем прямо, картинка вообще для дураков), он все равно убедительно побеждает, является единственным политиком, и никуда от него не деться.

Зачем это нужно?

Во-первых, это нужно для «западников»: пусть они не верят в 83%, но не сомневаются в том, что Лукашенко – единственный, кого по-настоящему поддерживает народ, и он говорит от его имени.

Во-вторых, это нужно для рядовых членов избирательных комиссий. Их в Беларуси очень много, на самом деле, десятки тысяч человек. Среди такого количества людей не может не быть людей честных, или, хотя бы, с остатками совести. Многие из них, без сомнения, после сотворенного ощущают себя, мягко говоря, не лучшим образом. И вот если они будут уверены, что они лишь «приукрасили», а, на самом деле, «он все равно победил», им будет спокойнее, и они не станут рассказывать правду: ведь, говори – не говори, все равно ничего не изменишь, только с работы вылетишь. А вот, если у них такой уверенности не будет, и они годами будут конфликтовать со своей совестью, то неизвестно, что они выкинут в следующий раз. Если хотя бы 1%, это может быть цифра порядка 1000, заговорит – режим рухнет по принципу домино.

В-третьих, это надо для оппозиционно настроенных граждан. Да, они, конечно, не верят в 83%. Пусть поверят в 65%. Принятие этого, как реальности, убивает веру, волю к тому, чтобы что-то делать, как-то продолжать шевелиться, вгоняет в депрессию и демотивирует. Деморализует. Заставляет или отказываться от деятельности как таковой, или перекидывать свою энергию на конфликты внутри оппозиции, или изобретать какие-то странные, ничего не сулящие, но зато и дистанцирующие от 65% или 83%, сценарии, типа бойкота.

Я не могу ничего утверждать на 100%, поскольку я, как и все те наблюдатели, которые «были подпущены к столу», ничего не считал. Но все то, что мы видим сегодня вокруг себя, и что мы видели еще в субботу 10 октября, заставляет сильно сомневаться в том, что Лукашенко пользуется в настоящее время поддержкой 65% избирателей.

При всей кажущейся стандартности сценария «выборов», очень похоже на то, что внутри системы в 2015 году сработали такие механизмы, которых раньше не было – система эволюционирует под новые вызовы, которые состоят в том, что сейчас Лукашенко уже не в состоянии набрать реальное большинство голосов в первом туре.

Все это требует времени и фактуры для осмысления. Самое первое, что надо сделать – это не верить в 65%.


Или, скажем так, не спешить верить…

понедельник, 28 сентября 2015 г.

Председатель колхоза на трибуне ООН

Вчерашнее выступление А. Лукашенко с трибуны ООН на саммите по устойчивому развитию официальная пропаганда уже преподносит как некое судьбоносное событие. Хотя на деле оно ярко демонстрирует лишь одно: если твоя роль в мировой политике близится к нулю, на глобальном уровне ты выступаешь один раз в 10 лет (в последний раз, в ООН – в 2005 г.), то природа твоя не изменится никогда. Местечковость на уровне председателя колхоза – вот то основное впечатление, которое осталось от выступления Лукашенко.

Саммит по устойчивому развитию - это саммит именно по устойчивому развитию, и его главное предназначение не в ругне с трибун, а в поиске ответов на глобальные вызовы. У белорусского руководителя тут своя точка зрения. Он вполне ответственно заявляет: Беларусь, за годы его правления, выполнила цели тысячелетия, которые связаны с преодолением голода, нищеты, равенства мужчин и женщин, сто процентной грамотности, недопущения дискриминации, социальной стабильности и т. д.

Вот так, не много и не мало: Беларусь выполнила цели тысячелетия. В этом заявлении не хватало штампика о «пятилетке», например: «В прошедшие две пятилетки с моего последнего выступления с этой трибуны…»

Вся пикантность ситуации состоит в том, что из тысячелетия прошло всего 15 лет. У половины стран земного шара показатели в перечисленных сферах не хуже, или намного лучше, чем у Беларуси. Но один только А. Лукашенко считает возможным говорить о том, что это называется «выполнить цели тысячелетия». Потому что, повторюсь, саммит устойчивого развития – это саммит именно устойчивого развития. Главный вопрос для действительно ответственных глобальных игроков состоит не в том, как «накормить бедных», а в том, как сделать позитивные изменения устойчивыми и необратимыми – в этом и есть цели тысячелетия, и фигура Лукашенко на этом фоне – песчинка, не более того.

Но привычный стиль председателя колхоза вытравить сложно, и белорусского председателя несет. Он отчитался о том, что «выполнил», после чего перешел к перечню волнующих его вопросов. Он же «выполнил» задание, имеет право сказать, как надо дальше работать, чтобы он дальше «выполнял цели тысячелетия».

Поучил весь мир демократии, попенял за своих друзей Саддами и Муаммара (последний, закончивший жизненный путь со штыком в заднем проходе, в представлении Лукашенко был «распят», фактически мученик, как Христос, не менее), потребовал прекратить «убивать людей» и начинать «кормить бедных».

В этом и есть понимание модели «устойчивого развития» от Александра Лукашенко, которая и говорит лучше всего о том, что на мировом уровне ему ни сказать, ни делать – нечего.

Модель, предлагаемая им, сводится к следующему: «В мире существуют государства эффективные, а, значит, сильные и богатые, и государства неэффективные, то есть бедные, но гордые. Неэффективные государства, являясь бедными, но гордыми, в силу своей гордости эволюционировать в эффективные не собираются: они будут стоять на месте, ими будут править диктаторские династии, если народ будет восставать, с ним будут расправляться, но никто не имеет права на это реагировать. И, вместо реагирования, надо просто кормить бедных людей».

Что такое «кормить бедных людей» в понимании таких руководителей, как Лукашенко, известно любому, кто хотя бы минимально следит за мировой политикой. Любая глобальная инициатива по позитивным изменениям начинается со всеобщего утверждения идеи как правильной, а потом наступает торг. Государства отсталые (в первую очередь, как раз, такие, диктаторские), просто говорят: «А у нас ресурсов нет, и, чтобы инициатива действительно стала глобальной, богатые страны должны скинуться так, чтобы хватило всем, нам, в первую очередь».

С развитием, тем более устойчивым, это не имеет ничего общего. И мир, в большинстве своем, это понимает, и, с огромным трудом, преодолевая сопротивление таких личностей, как Лукашенко, ищет оптимальные пути.

Идеальная модель правления по Лукашенко, его мечта, к которой он всегда стремится, выглядит следующим образом: есть крупные и богатые центры, и есть он, и богатые дают ему, а он, тут, на месте, «кормит бедных людей». Это, в общем, роль провинциального руководителя времен СССР, с которой, судя по всему, белорусский председатель сжился навсегда. Долгие годы «решать проблемы республики» можно было ездить в Москву, но Москва, кажется, выдохлась. И трибуна ООН оказалась как нельзя кстати для призыва «кормить бедных людей».

И, хотя и вне контекста, хотя и не по теме, хотя и местечково, хотя и безграмотно и неполиткорректно, но… Но пришлось говорить именно там и именно это, потому что других возможностей и трибун не просматривается.


Не так и часто на глобальные площадки зовут председателей колхозов.

четверг, 23 июля 2015 г.

Лукашенко начал предвыборную кампанию с дешевого трюка

Совершенно очевидно, что неожиданный визит в Беларусь некогда замечательного актера, а ныне – гастролирующего по Россиям-Мордовиям-Чечням и далее по списку гаера, Жерара Депардье – спланированный трюк для громкого начала предвыборной кампании Александра Лукашенко.

Покос травы, позирование для фотокорреспондентов, хвалы белорусскому молоку, хлебу и мясу – слишком прозрачный месседж, чтобы его не расшифровать. Именно на этом всегда и строил свой имидж А. Лукашенко: он, мол, человек из народа, и, вот, мясо, хлеб и молоко у нас хорошие, а что еще народу надо?

Пиарщики вложили этот месседж в уста Депардье, однако, с дополнительным смыслом. Озвученный устами знаменитости мирового уровня, он должен дать электорату, как минимум, еще сигналы о том, что Александр Лукашенко – открыт для мира (а мир – для него), и что вот этот вот набор традиционных белорусских ценностей (ручной труд, вознаграждаемый нехитрым набором из хлеба, мяса и молока) сегодня, в неспокойной геополитической обстановке, является универсальным не только для беларусов.

Так сказать, экспорт позитивного образа беларусской “чарко-шкварочной”, или “хлебно-молочной” стабильности.

Но в одной части пиарщики здесь все же дали маху.

Несмотря на набирающий ход диалог между Беларусью и ЕС, для европейских политиков Лукашенко остается нерукопожатным: все контакты идут через других лиц.


Было бы намного увесистее, если бы наши хлеб и молоко хвалили более статусные лица, нежели актеры со следами злоупотребления алкоголем на лице и подмоченной репутацией. Однако таких нет и не будет – Депардье может статься первым и последним гостем. И в этой части миф о востребованности и актуальности в мире модели “белорусской стабильности” выглядит фальшиво и, скорее всего, прочно не укоренится. 

пятница, 10 июля 2015 г.

Мясникович и 214 рабочих

Экс-премьер Михаил Мясникович, ныне работающий председателем верхней палаты «парламента», тот самый, который предложил облагать дополнительным побором почтовые посылки, посетил с «рабочим визитом» Волковысский район.

В ходе поездки он посети местный машиностроительный завод, на котором трудится (запоминаем цифры) 214 человек. Завод сейчас испытывает много проблем, которые и стали предметом обсуждения. «По причине неплатежеспособности заказчиков на складах на 1 июля скопилось продукции на 877 млн рублей, сумма долга за отгруженную продукцию составила 1 млрд 236 млн. рублей», - пишет по этому поводу сайт «Волковыск в сети».

Итак, общая сумма финансовых проблем предприятия, на котором трудится 214 человек чуть превышает 2 млрд. рублей, то есть, $130 тыс.

«При встрече с коллективом Михаил Мясникович заверил работников завода, что они не забыты, об их проблемах знают и стараются их решить. В любом случае люди не должны лишиться своего рабочего места», - повествует все тот же волковысский сайт.

Знаете, у меня в связи с этим есть две мысли.

Первое: я вполне верю, что Мясниковичу по силам решить все проблемы завода и этих 214 работающих человек одним махом. Потому что их проблемы измеряются суммой, пусть в $140 тысяч, а у Мясниковича одни часы стоят$37 тысяч, то есть больше 25% от всех проблем предприятия. Никаких сомнений в том, что часы – не единственный и не самый дорогой его актив. То есть госчиновник, «слуга народа» на госзарплате, скорее всего, вообще бы не обеднел, даже не заметил, если бы просто выкупил всю нереализованную продукцию предприятия. Если уж не умеешь управлять так, чтобы промышленность развивалась и производила конкурентоспособную продукцию, то хоть это…

Но, с другой стороны, я уверен на 100%, что ни таким способом, и никаким другим, решать проблемы завода Мясникович не будет. Потому что, если бы госчиновника и «слугу народа» на госзарплате хоть в малейшей степени интересовали проблемы и нужды граждан, часов за 37 тысяч баксов у него бы не было изначально. 

среда, 1 июля 2015 г.

Паразиты

Не умея создавать, но, обладая всей полнотой власти, нашим чиновникам ничего не остается для оправдания своего существования, кроме попыток собрать в бюджет любые деньги, которые, по их мнению, «плохо лежат». Или вообще не лежат. В конечном итоге эта политика начинает смахивать на банальное паразитирование.

Всего пару месяцев назад государство выступило с «прекрасной» инициативой – взимать с белорусов плату за пользование мессенджерами Skype и Viber. С бесплатных мессенджеров. На какой стадии проработка этого решения – не знаю, но, думаю, судя по последним тенденциям, даже если идея попала куда-то «в стол», все равно о ней вспомнят и применят.

Это ничего, что сами производители, авторы и собственники программ сделали свой продукт бесплатным для пользователей в основных функциях. Они зарабатывают на рекламе, на дополнительных опциях, их акции растут на мировых биржах. Наше государство давно не зарабатывает ни на чем – оно только экспроприирует.

Вчерашняя инициатива экс-премьера – из той же оперы. Предложение взимать с населения НДС за присылаемые посылки из-за рубежа – это всего лишь одна из форм побора, с попыткой замаскировать ее под налог. Удивляет мотивация: «Все эти посылки обрабатываются «Белпочтой», но она почти ничего за это не получает». Во-первых, она получает плату за пересылку, то есть за свою услугу, в размере установленного ей же тарифа. Во-вторых, если вводить, как предлагается, налог, то налоги поступают в госбюджет – причем здесь «Белпочта» и что она за это получит?

Но, на самом деле, суть даже не в этом. Экс-премьер предлагает взимать НДС, то бишь, налог на добавленную стоимость. В конечном счете, неважно, в каком размере, НДС действительно оплачивается потребителем, поскольку производитель включает его в цену. Однако вот незадача: обычно производители начинают отчисления НДС в бюджет ранее, чем происходит конечная реализация (продажа) продукта, поскольку «налог со своей части стоимости,«добавленной» к стоимости приобретённых сырья, работ и (или) услуг, необходимыхдля производства, уплачивает в бюджет каждый, кто участвует в производстветовара, работы или услуги на различных стадиях».

Иными словами, инициатива Мясниковича, это – предложение беларусам оплатить НДС дважды.

Скажем, покупает какая-нибудь тетушка какую-нибудь омолаживающую косметику из женьшеня у китайцев, через интернет, получение – по почте. Вначале китайский продавец включает свой НДС в стоимость продукта, поскольку он платит налоги по месту своей регистрации и деятельности, то бишь – в Китае. Беларуска этот налог платит, поскольку он «забит в цену», и цену она оплачивает полностью.

Потом она платит «Белпочте», поскольку стоимость доставки, в таких случаях, как правило, тоже оплачивает получатель.

А уже потом, по идее Мясниковича, беларуска должна заплатить налог еще и в местный бюджет, потому что так захотелось, и потому сила экономической мысли белчиновничества такова, что зарабатывать самим она не позволяет – только экспроприировать.

Тут ведь вот какое дело…

Китайцы, в данном случае, товар произвели. Китайское государство получило свой налог, поскольку оно (а не минские чиновники) вырастило таких производителей, продукция которых востребована по всему миру. «Белпочта» свое вознаграждение получила, поскольку она доставила продукцию. И если это вознаграждение мизерное, то «спасибо» надо сказать тем же мясниковичам, которые поставили предприятие в такие условия. Кстати, предприятие – монополиста.

Беларусское же государство хочет содрать налог… ни за что. Просто за сам факт своего существования. Условия для развития отечественного производителя, предпринимателя, оно не создало, поэтому страна глухо сидит на импорте, в том числе – и почтовом. Цивилизованных правил игры для импортеров – не создало, в результате чего «товары почтой» становятся для людей просто в разы выгодне. А деньги в госбюджет – ой как надо!..

Такая политика может называться только паразитированием, а те, кто ее проводит – паразитами.

PS Кстати, для чего нужны дополнительные деньги в бюджет – не секрет, если обратить внимание на то, что происходит вокруг. В стране массово растет количество предприятий на неполном рабочем дне, начались задержки с зарплатами, сокращения, доходы заморожены или сокращаются. Многие почувствовали это уже на себе, многие хорошо знают по рассказам столкнувшихся друзей и родных.
НО! Нет сокращений, нет переходов на неполный рабочий день, и нет урезания зарплат… среди многотысячной чиновничьей армии, чья численность в Беларуси ненамного ниже количества людей, занятых в реальном секторе экономики.


Для справки: во всей администрации Нью-Йорка работает… 60 человек. Шестьдесят. Я думаю, столько влезло бы всего на один этаж любой районной администрации города Гомеля. 

воскресенье, 31 мая 2015 г.

Детские обиды России

Очередная новость с «фронта» борьбы России за статус «мировой державы»: запретили ввоз шпрот из Латвии и Эстонии.

Мне, в связи с этим, вспомнилась поездка в Грузию и рассказ одного из местных о том, к каким последствиям привел в свое время аналогичный запрет на импорт грузинских вин.

Это, разумеется, не цитата, но суть передается со 100%-й точностью. Итак…

«Сначала было плохо: цены упали, людей сокращали, виноградники пустели… Но потом пришли европейцы. Инвесторы там, и все такое. Привлекла их как раз дешевизна сырья и рабочей силы.

Они все реформировали под европейский стандарт. И вино пошло в Европу. И начали опять дорожать и земли под виноградники, и сам виноград, и вино, и рабочая сила. Загрузка производства сейчас – 100%, так раньше никогда не было. И все на Европу идет.

Так это одно. Второе: стало выгодно заниматься сельским хозяйством – виноград выращивать. Сейчас молодые, которые раньше бы уехали, берут кредит, открывают свои фермерства, выращивают виноград, и тут же его виноделам продают. Экономике только польза, все сейчас это чувствуют».

Поведение России в торговой политике с соседями, все эти дурацкие «антисанкции», торговые войны, запреты на импорт «того-то оттуда-то»,  свете последствий, выглядят как-то инфантильно: вроде как детские обиды. Никому, против кого эти обиды направлены, на самом деле, хуже не становится. Может быть, сначала, ненадолго, пока не будут найдены решения. Впоследствии хуже становится только самой России.

В Кремле, я все же не перестал пока так думать, сидят взрослые дяди, которым какой-никакой прагматизм должен быть не чужд. И тем более загадочно такое поведение – верх непрактичности, несолидности и недальновидности.


Единственным объяснением, по всей видимости, является то, что подобные «ходы» там нравятся публике и, следовательно, совершаются с пропагандистскими целями. Но тогда остается лишь пожать плечами и покрутить пальцем у виска: стать «мировой супердержавой» в XXI веке, веке цифровой экономики и глобальных рынках, на запрете шпротов, минералки или молочки… Это что-то из серии наивных детских надежд показать взрослым свою «взрослость», обижаясь и отказываясь разговаривать…

пятница, 29 мая 2015 г.

Как вырождается нация

Потенциал и темперамент беларусов в их борьбе за свои права меня иногда поражает…

Я люблю ездить общественным транспортом, люблю ходить пешком, люблю находиться в толпе, в общепите… Ну, наверное, не очень люблю, но стараюсь не отклоняться от такой линии поведения, потому что считаю: очень важно постоянно чувствовать пульс беларусов в массе. Не отгораживаться.

Элементарные вещи и поступки в чисто бытовых сценах очень часто заставляют задумываться о более масштабных процессах в нашем обществе. Принято считать, что беларусы не очень заботятся о защите своих прав. Ничуть не бывало! Правда, защита эта – довольно неоднозначная…

Твердокаменная уверенность граждан в своих правах лучше всего видна в общественном транспорте, где никто никогда никому ничего не уступит. Ну, может, изредка, в качестве исключения, найдется менее темпераментный, как правило, молодой человек. Апофеоз борьбы за свои права – это посадка в автобус на конечной остановке на вокзале (рядом с нашим офисом, почему я с этим явлением постоянно и сталкиваюсь).

Если судьба заставляет этих бабушек и дедушек, с дачными мешками и телегами, садиться в троллейбус или автобус где-то в другом месте, они заходят внутрь немощными и беспомощными. И это логично. Потому что на конечной остановке автобус открывает свои двери, будучи абсолютно пустым. И здесь начинается битва (или – ралли?) в погоне за свободные места. Здесь немощность и беспомощность – не преимущество, здесь это – слабость. Немощные в других местах города граждане здесь тебя просто сомнут и уничтожат, растопчут, но они всегда победят в своей борьбе за свои, как им кажется, права.

В очереди в билетную кассу на железнодорожном вокзале люди, стоящие у окошка и покупающие билет «на 30 февраля до Белыничей и обратно» никогда не уступят свою очередь тому, у кого поезд отходит через 15 минут – потому что они уверены и знают свои права! Правда, в этом случае они своим «правом очереди» злоупотребляют, поскольку на вокзале пассажир, покупающий билет на отходящий состав, обслуживается вне очереди. Мало кто об этом знает (объявления читать у нас тоже не сильно любят), но, если кто-то уж в курсе, тут не потеряет своего уже он.

Иногда (как, например, вчера со мной было) становишься свидетелем абсолютно безобразных сцен в супермаркетах и магазинах, где беларусы, хорошо знающие свои права, просто изводят продавцов идиотскими требованиями и претензиями, постоянно словесно хватаясь за оборот «принесите жалобную книгу». Вчера в «мартине» один покупатель отжигал, будучи недовольным тем, что креветки расфасованы по пакетам. И никогда я не забуду сцену из «Родной стороны», где другой подобный поборник прав потребителей требовал жалобную книгу за то, что продавец положила его колбасу в прозрачный полиэтиленовый пакет, а не завернула в пищевую пленку. Тут, понимаете, просто пленка у продавца закончилась, и он не хотел задерживать клиента походом за новым рулоном…

Мелочность, помноженная на хамство, злобу и немотивированную воинственность, дает в итоге тот самый, безумный темперамент, который было бы неплохо использовать в более конструктивном русле. Пока что он находит для себя пути реализации в самых абсурдных, и, далеко не самых обязательных, формах и ситуациях.

Думаю, многие, почти все помнят, что, по правилам этикета, если один человек входит в дверь, а другой выходит, то тот, кто входит, должен уступить тому, кто выходит. Тут фишка не только в этикете, это, вообще-то, правильно, потому что иначе кроме столпотворения и толкучки ничего не получается.

Я думаю, все помнят об этом, если напомнить, просто потому, что раньше нас этому учили и в детсаду, и в школе, и в семье.

Несколько лет назад я начал замечать дискомфорт в моих перемещениях по городскому пространству, и не сразу понял его причину. Окончательно она стала мне понятна в момент, когда я пытался выйти со стаканом кофе из одной кулинарии. Двери – тамбур, то есть две двери с промежутком между ними. Я прошел одну дверь, оказался в тамбуре, но тут с улицы очень напористо и энергично стала заходить парочка, вполне, казалось бы, пожилых и пристойных людей. Мы оказались на одном квадратном метре втроем, с открытым (крышечки для кофе «с собой» в Гомеле стали появляться совсем недавно) стаканом кофе, и мне пришлось продемонстрировать чудеса гибкости, чтобы этот кофе не оказался на вот этих вот самых… входящих.

В тот момент я начал обращать внимание, и заметил, что в мозгах беларусов произошел какой-то сдвиг, и в самых разных помещениях страны началась неистовая борьба между «входящими» и «исходящими» - везде, за исключением, слава Богу, общественного транспорта. Чересчур темпераментные беларусы, в какой бы роли они не оказывались в каждый конкретный момент, никогда не хотели уступать. Каждый «исходящий» стремился во что бы то ни стало выйти, каждый «входящий» стремился во что бы то ни стало войти.

Война закончилась через пару лет полной победой «входящих». Это удивительно, но вы понаблюдайте: сегодня в Беларуси не принято уступать выходящему из здания, наоборот: все выходящие сначала ждут, пока войдут «входящие». В теории все знают, что должно быть ровно наоборот, но на практике народное стремление войти куда-нибудь раньше другого и тем самым доказать свое превосходство на вот этом вот одном квадратном метре, оказалось намного сильнее. Победа «входящих» оказалась настолько ошеломительной, что порой они, в эйфории, теряют почву под ногами. Так, например, вчера, в Администрации Советского района Гомеля, я не мог выйти из лифта, поскольку неизвестная чиновница настойчиво и напористо старалась туда войти раньше, чем я выйду.

Вся эта мелочность, между тем, имеет вполне очевидную и понятную природу – и это как раз и есть тот случай, про который я сказал выше: отдельные поступки в самых простых бытовых ситуациях дают повод для размышлений о более масштабных процессах.

Беларусский народ, если приглядеться, сегодня обложен таким количеством запретов со стороны государства, что хуже, наверное, только в Северной Корее. Которую мы считаем близкой нам по духу страной, а, значит, имеем все шансы раньше или позже догнать.

Вы знаете, что такое «налог на автомобили»? Налог на автомобили – это запрет ездить по дорогам. «Налог» - это плата за разрешение. «Налог на тунеядство» - это то же самое: беларусам запрещено даже не работать.

На этой неделе общественность вздрогнула: в Гомеле у врача конфисковали домашний бар, потому что, оказывается (а об этом ведь никто не знал!), беларусам запрещено хранить дома алкоголь! Те нормы, которые разрешены – это не разрешение хранить, это разрешение иметь в холодильнике для пьянки на выходных, не более того. 5 литров импортного алкоголя, пофиг, с чеками или без… То есть, понимаете, в мире есть такая мода, коллекционировать спиртное. Так вот, это – в мире. В Беларуси ты можешь коллекционировать разве что этикетки от него. И то, при большом желании, могут сказать: раз есть этикетки, значит, было и бухло – и оштрафовать задним числом.

На фоне запрета на хранение дома алкоголя, большинство не знает, а многие подзабыли, что в Беларуси существуют правила, согласно которым даже укладку в квартире ламината или паркета необходимо согласовывать с чиновниками. Как и в случае со спиртным, подобное – ни в какие рамки здравого смысла не лезет. Какой еще запрет выдумают и как глубоко и интимно он будет вторгаться в нашу частную жизнь? Единицы, не отвыкшие думать, еще задаются этим вопросом…

На фоне такой «житухи», для рядового гражданина, победить в «ралли за свободное место в автобусе», или оттолкнуть кого-то возле входа в здание – неосознанный и неосмысленный, но вполне логичный акт самоутверждения. Тот, кто не может ударить сильного, всегда ищет кого-нибудь послабее, чтобы на его фоне сказать себе: «Вот, как я могу».

В этом смысле мы, конечно, проявляем временами завидный темперамент. Отказавшись от борьбы за свои основные, гражданские, политические, конституционные права, беларусы сосредоточились на борьбе за мелкие бытовые бонусы, которые, по всей видимости, дают им больше морального удовлетворения, нежели преимуществ в реальной жизни.

И это – национальная катастрофа. Так вырождается нация.

У биржевиков есть поговорка: «Мелкие игроки разоряются, неся большие убытки, крупные – получая маленькую прибыль».


Отказ от гражданских прав в обмен на возможность третировать продавщицу жалобной книгой за пакет вместо пленки – это как раз «маленькая прибыль». И это же, на самом деле, самый большой из возможных убытков. 

четверг, 30 апреля 2015 г.

Поворот от края пропасти

Предлагаю тем, кому интересна тема, не пожалеть полчаса и посмотреть беседу на тему кризиса в беларусской оппозиции.



Если внимательно посмотреть видео передачи, то сквозная мысль, которая проходит через нее, вырисовывается достаточно четко: если мы хотим в Беларуси перемен, и если мы хотим, чтобы эти перемены были мирными, нужно искать новый формат работы.

Немного пояснений моей позиции на этот счет.

Традиционный образ действий демократической оппозиции в формате президентских «выборов» - это движение автомобиля на полной скорости к краю пропасти. Сценарий всегда один и тот же: и власть, и оппозиция проводят агитационную кампанию, потом происходит фальсификация результатов голосования, потом – уличные протесты, которые заканчиваются силовым подавлением.

2001, 2006, 2010 годы – и от некогда имевшей место, пусть и небольшой, силы оппозиции, не осталось и следа: вписываться в один и тот же, априори, проигрышный сценарий, желающих все меньше. Тем более, что Лукашенко, как правило, все сходит с рук: проходит время, все забывается, под влиянием тех или иных геополитических факторов Запад опять вступает с ним в диалог, и можно начинать по новой.

На сегодняшний день повторение описанного алгоритма будет означать окончательное исчезновение любых признаков демократических сил в стране. Потому что, уже на начальном этапе, проводить традиционную кампанию сил и ресурсов нет, а реакция властей на выходе может быть еще жестче, чем ранее: на фоне геополитической напряженности ждать заступничества от Запада бессмысленно, он решает свои задачи.

Нравится нам это или не нравится, но надо в своем сознании зафиксировать простую вещь: надежды на одномоментную, чудесную победу путем Плошчы или любого иного механизма, сегодня нет смысла. По правде сказать, это было очевидно еще в начале «нулевых» годов, и менять модель надо было уже тогда. Как говорят биржевики: первая потеря – самая дешевая. Но лучше поздно, чем никогда.

Сегодня есть только один путь: бороться за власть единственно возможным способом – получением поддержки большинства. Такой поддержки у демократических сил никогда не было: ни в 2001, ни в 2006, ни в 2010 – не в этом ли объяснение и секрет того, что подавление меньшинства всегда сходило режиму с рук?

Завоевание такой поддержки потребует совершенно иных, по сравнению с тем, что было раньше, подходов: нам нужны и новый образ команды, и новые образы лидеров, и новые идеи, и сама суть должна быть пропитана духом позитива и созидания, а не противостояния.

Поэтому сегодня и идет такая оживленная дискуссия вокруг возможного выдвижения кандидатом в президенты совершенно нового лица – Татьяны Короткевич. Одним понятно, что делать то же самое, что три президентских кампании подряд приводило нас к поражениям и стратегическим ослаблениям, больше невозможно, или сторонники демократии и реформ исчезнут в Беларуси вообще, как вид. Другие, по привычки, свойственной большинству людей, страшатся любого нового и непривычного, не совсем понимая, что же, собственно, сейчас происходит.


Хотя, на мой взгляд, все совершенно понятно: президентская кампания – 2015 в любом, но НОВОМ русле – это поворот руля автомобиля от края пропасти. 

среда, 29 апреля 2015 г.

Беларусский неофеодализм

Если присмотреться, то Беларусь сегодня, точнее, внутренние беларусские процессы по линии «государство - общество», превратились в какой-то жуткий эксперимент по возвращению в Средневековье. Точнее, по построению неофеодальной системы в европейском государстве 21-го века.

Прошел первый шок от введения декрета против «тунеядцев», люди отвозмущались и начали остывать: самое время спокойно взглянуть вглубь события и понять общую тенденцию.

А тенденция сегодня, на мой взгляд, такова.

В Беларуси по разным оценкам порядка четверти экономики в последние десятилетия находилось «в тени». И именно в этом, как сегодня видится, заключался в главной степени контракт между обществом и властью.

Аналитики много говорят, что беларусский «социальный контракт» все время состоял в лояльности населения в обмен на относительный рост благосостояния. Тем не менее, благосостояние уже давно не растет, но лояльности это не отменило. Потому что, на самом деле, основой выживания в Беларуси давно является такое понятие как «вертеться». Кто-то в Россию ездил, никаких налогов никуда не выплачивая, кто-то через проходную изделия с фабрики тырил, кто-то серой предпринимательской деятельностью занимался. А государство не сильно-то и старалось им всем мешать. Так и жили – «вертелись».

Декрет – удар именно по «верчению». Точнее, не удар, а уточнение: можете «вертеться» и дальше, но если от вашего верчения, в общем и целом, толку – ноль, то – доплатите.

Это – важная деталь. На самом деле, конституционное право на труд – это право, а никак не обязанность. Принудительный труд в демократическом государстве – неприемлем.

В этом и есть вся суть. В феодальном государстве народа нет, там есть подданные. И они платят: оброки, подати, налоги, на содержание княжеской администрации и силовиков. Если в государстве все хорошо и денег хватает, то следуют послабления. Если становится туго – гайки ужимаются, любые послабления ликвидируются, все умственные силы бросаются на то, чтобы придумать новые налоги, подати, оброки.

Именно по этой модели сейчас идет Беларусь. У нас от понятия «социальное государство» остались лишь слова да противоречивые воспоминания. У нас ликвидированы практически все льготы: в России и Украине чернобыльским ликвидаторам они есть, у нас – нет; «афганцам» есть, у нас – нет. Студентам есть, у нас – нет. Пенсионерам – во много раз больше, в том числе на коммуналку и на лекарства.

У нас придумываются все новые подати и оброки: на «тунеядство» ввели, чудом не ввели на выезд за границу, ввели на авто. Из последнего: если твой ребенок в садике дошел до старшей группы, но ты не хочешь отдавать его в школу с 6 лет, считаешь, что это рановато, а хочешь с семи, то этот год садик ты будешь оплачивать по 100% стоимости. Таких примеров десятки.

У нас единственные, кого не касаются урезания социальных льгот и бредовые налоговые нововведения – это чиновники и силовики. Суть: княжеская администрация и княжеская рать.  

Возвращаясь к пресловутому декрету, любопытно заметить: в СССР тоже боролись с «тунеядцами», однако борьба эта имела иное качество. Там не вводилось налогов, там тунеядцев наказывали, выселением, например. Это очень показательно: в СССР эта борьба велась на уровне идеологии, это было вполне идеологическое явление, поэтому в СССР «тунеядство» считалось проступком, за который наказывали, а в современной Беларуси это считается поводом для лишней подати.

На совсем недавней пресс-конференции Лукашенко прямо сказал, что беларусская модель реформироваться не будет. Между тем, уже и дураку очевидно, что экономического развития она не предусматривает: наши кризисы, начиная с 2008 года, носят регулярный и цикличный характер. И, в общем-то, это и логично в парадигме именно феодального, а не демократического государства. В демократическом государстве все, и власть, и общество, ищут пути развития для всеобщего блага. В феодальном – ищут источники пополнения казны ради блага князя, его администрации и силовиков.

Поэтому картина вырисовывается следующая: есть правящая княжеская семья, ее администрация и силовая опора, которые демонстрируют, во-первых, неумение развивать экономику, и, во-вторых, нежелание что-то в ней менять. Есть народ. Отношение к этому народу – в чисто феодальном русле, как к подданным: когда в государстве деньги (как правило, извне) есть, ему что-то с барского плеча перепадает. Когда их нету – забирают то, что перепало, и, вместо реформ, придумывают новые оброки и подати. Никаких понятных правил игры, исполняющихся законов, правового поля, планов развития, эволюции – этого всего нет. Есть только такие взаимоотношения.

Сложившаяся ситуация очень показательна: она хорошо иллюстрирует и уровень развития предводителя – феодала, его представление о сути государственной деятельности и его, как правителя, задачах, и, одновременно, демонстрирует уровень политической зрелости вверенного ему народа (подданных). Вывод неутешителен: чтобы пройти от феодализма до нормального существования, подданным придется превратиться в народ, а это значит, пройти через Просвещение и череду достаточно болезненных преобразований.


Радует только мысль о том, что случившийся в Беларуси исторический казус (формирование феодальной системы в европейском государстве 21 века) может оказаться, скорее, историческим исключением и закончиться гораздо быстрее, чем этого хотелось бы создателям этой модели. Тем более, в век интернета и глобализации все процессы идут куда динамичнее, чем в Средневековье…

четверг, 9 апреля 2015 г.

Пара слов на оппозиционную злобу дня: матриархат, капитан Смоллет и уход Некляева

Прочитал на днях очередную статью уважаемого бывшего гомельского политика Виктора Корнеенко, на этот раз -  о матриархальных тенденциях в беларусской политике. Виктор Николаевич разбивает в пух и прах идею выдвижения кандидатом в президенты женщину и  призывает вступать с ним в дискуссию только предметно.

Но я вступать в дискуссию не собираюсь, тем более предметно, тем более, что со многими приведенными аргументами я в целом согласен. Правда, считаю, что В. Корнеенко или недопонимает некоторых вещей, или недоговаривает. Тем не менее, опять же, вступать с ним в предметную дискуссию я не собираюсь.

Ограничусь замечанием следующего характера. Практически вся публичная деятельность В. Корнеенко, занимающего далеко не последнее место в иерархии беларусской оппозиции, в последнее время проходит целиком и полностью в парадигме известного персонажа «Острова Сокровищ», капитана Смоллета: «Мне не нравится этот корабль, мне не нравится эта команда, мне не нравится это плавание! Мне вообще ничего не нравится!!!»

Когда я высказал это наблюдение в одной из частных бесед устно, мне возразили, что В. Корнеенко, заместителю председателя ОГП, явно все же нравится собственно председатель ОГП, Анатолий Лебедько. Но я все же думаю иначе, потому что помню В. Корнеенко в совсем недавнем прошлом в Движении «За Свободу!». Так вот, А. Лебедько, несмотря ни на что, ему тоже не нравится.

В этой позиции капитана Смоллета, какие бы конструктивные аргументы не предлагались, тем не менее, ничего, кроме деструктива – нет. Потому что, констатируя, что, «мне вообще ничего не нравится», надо бы быть последовательным и, тут уже одно из двух: или покидать лодку, в которой вообще ничего не нравится, сиречь – ряды оппозиции, или предлагать что-то новое, что будет нравиться хотя бы тебе самому. Ни первого, ни второго что-то не наблюдается.

Если Виктору Николаевичу все же нравится Анатолий Лебедько, и в этом и есть его предложение всем нам, то мое отношение к подобным альтернативам однозначное и давно сформулировано: если за 20 лет оппозиционной деятельности достижение рейтинга в 2-3% может рассматриваться как фактор, который «нравится», то лучше уж я стану в позицию капитана Смоллета, правда, несколько более лояльного к жизни вообще, и скажу: «А вот это уже не нравится мне!». Делать всю жизнь одно и то же, получать плачевный результат, критиковать других за попытки сделать что-то иное, и продолжать и делать, и навязывать то же самое, плачевный результат чего предсказуем уже хотя бы в силу инерции (если не сказать - традиции) – это отнюдь не то, что должно нравится новым поколениям политиков или просто неравнодушных граждан и активистов.

Вчера и сегодня все комментируют и будут комментировать уход из оппозиционных политических структур поэта Владимира Некляева. Пару слов, для общего контекста, можно сказать и на эту тему.

Владимир Некляев сегодня из политических лидеров обладает самым большим рейтингом в 9%, что, безусловно, несколько дальше, чем рейтинг на грани статистической погрешности, которым могут похвастаться все остальные.

Однако В. Некляев – фигура в политике уже не новая, и «медового месяца» с избирателями у него уже явно не будет. Не думаю, что я пишу что-то обидное для Поэта – это совершенно очевидная вещь.

Некляев, по моему мнению, этим решением показал, что он – большой молодец, Личность, а не карикатурный персонаж капитан Смоллет. Ему, конечно, проще, чем Корнеенко или Лебедько: ему есть куда уходить. Он уходит из политики, конечно, не в статусе общепризнанного лидера нации, но и не в статусе законченного политического лузера, он уходит на вполне приличном уровне, не допустив, с течением времени, размазывания своего общего имиджа и репутации по стенке рейтингом в 1,5 или 2,6%.

Его уход происходит на минимальном, но пике, и – в отсутствии очевидных перспектив. А это значит, что это – мудрый шаг. Он не портит дальнейшую жизнь и биографию себе и не мешает искать решения, у которых, может быть, перспективы появятся, может – не появятся, может – появятся позже. Неопределенность – это шанс, а определенность минимума – это тупик.


Некляев поступает как личность, а не как брюзжащий капитан Смоллет, и поэтому  он – молодец. Уходя сегодня, он уходит в такой момент, который позволит ему остаться в истории Поэтом, который, несмотря ни на что, пытался, как умел и как получалось, что-то сделать. А отнюдь не горе-политиком, до чего он, вполне вероятно, докатился бы, если бы превратился в очередного капитана Смолета…

пятница, 20 февраля 2015 г.

Судьба Беларуси решается в Казахстане

В условиях военного противостояния между Россией и Украиной, углубляющейся политической и экономической изоляции России, общеевропейской неопределенности в сплетении различных экономических и политических проблем, судьба Беларуси, которая выстроила «открытую» (по словам А. Лукашенко) экономическую и закрытую политическую систему, выглядит все более неопределенной.

Пресловутая «открытость» экономики означает лишь ее критическую зависимость от внешних факторов: спроса на российском рынке и цен на углеводороды. За последние два десятка лет в стране созданы лишь единицы новых, конкурентоспособных производств, и страна, по сути, живет лишь тремя статьями доходов: продажа продукции на рынке России, перепродажа российских углеводородов, когда в переработанном, а когда и – нет, виде, в Евросоюзе, плюс кредиты. Конфигурация более чем ущербная, поскольку, в случае малейших внешних изменений, совершенно не оставляет пространства для маневра. Наш западный сосед, Польша, с которой мы находились на одних позициях в начале 90-х, даже в период мирового кризиса 2008-2009 гг. не познала рецессии, поскольку могла опираться на малый и средний бизнес, производящий конкурентоспособную продукцию. У Беларуси такой возможности нет.

Не надо даже особо вглядываться, чтобы понимать, что критическая зависимость от внешних факторов – это, в первую очередь, критическая зависимость от России: если ее рынок не будет поглощать нашу продукцию, никому в мире она даром не нужна. В Евросоюзе хватает своей, лучше и дешевле, а наладить поставки и без того нерентабельных товаров в далекие уголки мира вряд ли возможно с заметной прибылью. Точно так же, исключительно благодаря России, могут существовать и другие источники поступления в страну валюты: нефтегазовый сектор и кредитование. Не даст Россия – взять неоткуда.

Между тем, РФ сегодня скатывается во все более глубокий экономический кризис, выхода из которого не видно в ближайшие годы, а выхода без существенных потерь не видно вообще. Это уже отлично поняли партнеры Москвы по Таможенному союзу – Лукашенко и Назарбаев, оба, практически синхронно, начав интенсивные внешнеполитические игры с другими игроками: странами Запада, и Китаем. Причем, наладить сколько-нибудь существенные отношения с Китаем у Минска шансов практически нет, зато для Астаны они – вполне реальные.

Геополитическая ситуация Казахстана очень сильно отличается от ситуации Беларуси. Беларусь практически не имеет пространства для маневра: либо Москва, либо Брюссель с Вашингтоном. У Казахстана есть третья возможность: Китай. Пекин сегодня кровно заинтересован в установлении своей гегемонии, как политической, так и экономической, со странами среднеазиатского региона, на который, одновременно, имеют виды и Запад, и Россия, хоть возможностей у нее становится все меньше и меньше.

В силу этого фактора у Назарбаева есть отличный шанс обезопасить и свою страну, и себя – во главе. В условиях региональной конкуренции между предсказуемыми игроками, если ему удастся обеспечить консенсус и баланс интересов, наладить эффективное, но без «острых углов» сотрудничество и с Западом, и с Китаем, долгосрочные перспективы страны видятся весьма устойчивыми, а сам казахский президент – фигурой, которая всех устраивает.

Другой вопрос состоит в том, что при таком раскладе Астане становится не нужен Таможенный Союз, главный локомотив которой – Россия, все больше дистанцируется от цивилизованного мира, противопоставляя себя всем, даже ООН. Тесное политическое сотрудничество с ней практически обеспечивает статус изгоя, а углубление экономической интеграции гарантирует экономический (а, следом, и - политический) коллапс. Надо ли оно Астане, если у них под рукой возможность обеспечить благоприятную для страны как экономическую, так и внешнеполитическую коньюктуру, найдя «золотую середину» между действительно сильными игроками: Западом и Китаем? Ответ совершенно очевиден.

Очевиден он, судя по всему, и Назарбаеву. В то время, как между Беларусью и Россией нет ни границы, ни таможни,  другой их партнер по Таможенному Союзу, фактически завершил казахско-российскую границу. Буквально на днях власти страны объявили о планах уже в этом году самостоятельно вступить в ВТО – то есть, играть по общемировым правилам от своего лица, а не как часть ТС. В  течение последнего года подписано несколько стратегических соглашений с Китаем, а сами власти неоднократно намеками давали понять, что российское «евразийство» для них – не самоцель.

В то же самое время Москва, одной рукой затаскивая Казахстан в свои интеграционные проекты, другой активно его выпихивает, то угрожая бунтом солидной русскоязычной части населения, то, устами Путина, заявляя об отсутствии у Казахстана государственности до распада СССР. Как бы намекая, что, в общем русле российской направленности внешней политики, ориентированной восстановить пределы «советского мира» настолько, насколько это будет возможно, эта «ошибка» может быть и исправлена.

Этот клубок пока тихих и не выплескивающихся в громкие скандалы противоречий интересов и взглядов между Казахстаном и Россией, а также устойчивое положение Астаны на региональной и мировой аренах, уже в среднесрочной перспективе могут, с высочайшей долей вероятности, привести к тому, что Казахстан просто махнет Таможенному союзу ручкой, либо выйдя открыто, либо, оставшись формально, тихо саботируя его работу (за примерами ходить далеко не надо, сегодня не работает практически ни один интеграционный проект на пост-советском пространстве, начиная с СНГ, хотя все они на бумаге существуют).

А теперь самое время подумать о перспективах Беларуси.

Критически зависимая от Москвы, как это ни парадоксально, и на восточном векторе своей экономической политики (продажа товаров), и на западном (перепродажа углеводородов), она, как говорится, никуда не денется. Вопрос остается за тем, как долго и в каком качестве она будет Москве нужна.

А это уже вопрос без благоприятных для нас ответов. Экономически коллапсирующая Россия сегодня, судя по всему, единственный свой выход видит в победе над Украиной, восстановлении империи и вступлении в диалог с остальным миром в новом старом качестве – реанимированным СССР. Если отступиться от этого плана, то надо приступать к реформам по западному образцу, а этого себе позволить кремлевская верхушка уже не может без угрозы потерять власть.

Надежде на возрождение империи был нанесен сокрушительный удар именно отказом от таких планов Украины – именно поэтому Путин в нее так и вцепился. С бегством Казахстана, которое сегодня кажется более чем вероятным, в гроб этой мечты будет вбит последний гвоздь.

И, когда это случится, перед Беларусью встанет следующая реальность: как «единственный союзник» она просто перестанет быть нужна. Единственный союзник может быть нужен тогда, когда есть расчет, что он единственным быть перестанет. Крах имперских надежд и амбиций будет означать, что Москве выгодней и проще либо Беларусь аннексировать, либо бросить на произвол судьбы – любое из этих двух действий выглядит куда логичнее, чем простое субсидирование строптивого партнера без малейшей надежды на геополитический профит.

Если Беларусь будет аннексирована, то нас ждут все прелести российского падения и распада. Если брошена – будем, как Куба, десятилетиями находящаяся буквально под боком у США, прозябающая и никому не нужная.

Свои перспективы бывает полезно понимать на годы вперед – только так можно заниматься планированием и развитием. И сегодня они такие.

Вывод прост: если власть не прекратит заниматься ерундой, которая у нас тут называется «внешнеполитическое лавирование», не займется реальными экономическими реформами, ничего хорошего нас не ждет.


Или другой вариант: если беларусы не перестанут терпеть власть, занимающуюся ерундой, а власть заниматься ерундой не перестает, ничего хорошего нас не ждет…